«Дом у дороги» анализ произведения — тема, идея, жанр, сюжет, композиция, герои, проблематика и другие вопросы раскрыты в этой статье.
Глубокий демократизм Твардовского, столь ярко проявившийся в «Василии Теркине », отличает и замысел его поэмы «Дом у дороги» (1942—1946). Она посвящена судьбе простой крестьянской семьи, испытавшей все тяготы войны. Подзаголовок поэмы — «лирическая хроника» — точно соответствует ее содержанию и характеру. Жанр хроники в традиционном ее понимании — это изложение исторических событий в их временной последовательности. Для поэта судьба семьи Сивцовых с ее трагизмом и типичностью для тех лет не только отвечает этим жанровым требованиям, но и вызывает соучастие, глубокое сопереживание, достигающее огромного эмоционального накала и побуждающее автора постоянно вмешиваться в повествование.
Судьба, подобная выпавшей Андрею Сивцову, была намечена уже в «Василии Теркине», в главах «Перед боем» и «Про солдата-сироту». Теперь же она изображена подробнее и еще более драматизирована.
Открывающая поэму картина последнего мирного воскресенья исполнена той «традиционной красоты» сельского труда (косьбы «по праздничному делу»), которая поэтизировалась Твардовским еще со времен «Страны Муравии». Это дорогое и горькое воспоминание о привычном и любимом крестьянском обиходе, о «жилье, уюте, порядке», прерванном (а для многих — навсегда оборванном) войною, будет впоследствии постоянно воскресать в поэме вместе с вековым присловьем:
Коси, коса,
Пока роса,
Роса долой —
И мы домой.
В тяжкую пору отступления Сивцов ненадолго тайком заходит домой — «худой, заросший, словно весь посыпанный золою» (мельком упомянута и «бахромка рукава» обтрепавшейся шинели), но упорно прокладывающий «никем не писанный маршрут» вдогонку за фронтом.
История его жены еще драматичнее. Всегда преклонявшийся перед образом женщины-матери, запечатлевший его во многих стихотворениях разных лет («Песня», «Матери», «Мать и сын» и др.) Твардовский на этот раз создал особенно многогранный характер. Анна Сивцова не просто обаятельна («В речах остра, в делах быстра, Как змейка, вся ходила»), но полна величайшей самоотверженности, душевной силы, позволяющей ей вынести самые страшные испытания, например отправку на чужбину, в Германию:
И хоть самой — на снег босой,
Троих одеть успей.
Рукой дрожащею лови
Крючки, завязки, мать.
Нехитрой ложью норови
Ребячий страх унять.
И всю свою в дорогу кладь,
Как из огня, схвати.
Материнская трагедия и вместе с тем героизм Анны достигают вершины, когда у нее в каторжном бараке рождается сын, казалось бы заведомо обреченный на гибель. Замечательно используя поэтику народных причитаний, плачей («Зачем в такой недобрый срок зазеленела веточка? Зачем случился ты, сынок, моя родная деточка?»), Твардовский передает воображаемый, фантастический разговор матери с ребенком, переход от отчаяния к надежде:
Я мал, я слаб, я свежесть дня
Твоею кожей чую.
Дай ветру дунуть на меня —
И руки развяжу я,
Ho ты не дашь ему подуть,
He дашь, моя родная,
Пока твоя вздыхает грудь,
Пока сама живая.
Герои «Дома у дороги» так же оказываются лицом к лицу с гибелью, безнадежностью, отчаянием, как это было с Теркиным в главе «Смерть и Воин», и так же выходят победителями из этого противостояния. В очерке «В родных местах», рассказывая о своем односельчанине, который, как и Андрей Сивцов, строил дом на пепелище, Твардовский выразил свое отношение к этому с публицистической прямотой: «Мне все более естественным казалось определить возведение этого незатейливого избяного сруба как некий подвиг. Подвиг простого труженика, хлебороба и семьянина, пролившего кровь на войне за родную землю и теперь на ней, разоренной и приунывшей за годы его отсутствия, начинающего заводить жизнь сначала...» В поэме же автор предоставлял возможность сделать подобный вывод самим читателям, ограничившись самым лаконичным описанием этого негромогласного подвига Андрея Сивцова:
...Потянул с больной ногой
На старую селибу.
Перекурил, шинель долой,
Разметил план лопатой.
Коль ждать жену с детьми домой,
Так надо строить хату.
Она тянула кое-как
Вдоль колеи шоссейной —
С меньшим, уснувшим на руках,
И всей гурьбой семейной.
Читателю хочется видеть в ней именно Анну, но такт художника предостерег Твардовского от благополучного финала. В одной из статей поэт замечал, что многие лучшие произведения русской прозы, «возникнув из живой жизни... в своих концовках стремятся как бы сомкнуться с той же действительностью, откуда вышли, и раствориться в ней, оставляя читателю широкий простор для мысленного продолжения их, для додумывания, „доисследования“ затронутых в них человеческих судеб, идей и вопросов». И в своей собственной поэме Твардовский позволял читателям живо представить себе и трагический конец, который имели подобные истории в жизни множества людей.
Изображение войны через судьбу простого человека будет характерно и для поэмы А. Твардовского «Дом у дороги» (1946). Но акцент в этом произведении будет сделан на другом. «Василий Теркин» – поэма эпическая, здесь показан человек сражающийся, человек на фронте. В «Доме у дороги» эпическое по характеру своему событие раскрыто приемами лирическими. Дом и дорога, семья и война, человек и история – на пересечении этих мотивов построено произведение А. Твардовского. В нем прозвучала та же горькая, трагическая мелодия, что и в стихотворении старшего земляка поэта Михаила Исаковского «Враги сожгли родную хату». Время, когда были созданы эти произведения, оказалось совсем не благоприятным для размышлений о цене нашей победы, о горе солдат-освободителей, вернувшихся домой и нашедших лишь «травой заросший бугорок». Шла вторая половина 40-х годов, период партийных постановлений о журналах «Звезда» и «Ленинград», время очередного «закручивания» идеологических «гаек», ужесточения цензуры. Как и стихотворение Исаковского, поэма Твардовского «Дом у дороги», а затем и его записки «Родина и чужбина» вызвали критику в печати за пессимизм и «упаднические настроения», которые, по мнению официальной пропаганды, не должны были быть свойственны победителям.
В поэме «Дом у дороги» действительно нет героического пафоса, если понимать под таковым плакатность и романтически возвышенную тональность изображения войны. Но здесь есть героизм истинный, негромкий. Героизм крестьян, вынужденно прервавших свой мирный труд и так же естественно, как пахали и косили всем миром, всем миром ушедших воевать с врагом (начальные сцены поэмы). Героизм женщин, оставшихся в тылу со стариками и детьми и не прервавших своей трудовой захты. Героизм тех, кого долгие годы считали предателями, кто был угнан фашистами в неволю, но не сдался, не пал духом, как смогла выстоять Анна Сивцова. Героизм солдата Андрея Сивцова, вернувшегося с войны победителем и нашедшего в себе силы начать жизнь заново.
Андрей Сивцов начал жизнь так, как ее всегда начинал русский человек, – с постройки хаты, сожженной войной… Настоящая правда заключена и в открытом финале произведения, которое автор не завершил счастливой развязкой. Здесь звучит лишь мелодия надежды, как и в строчке, ставшей лейтмотивом поэмы: «Коси, коса, Пока роса»… Ребенок, рожденный женщиной, и дом, который строит мужчина, – это и есть олицетворение надежды на продолжение жизни, трагически изуродованной, но не уничтоженной войной.
Война – жесточе нету слова.
Война – печальней нету слова.
Война – святее нету слова В тоске и славе этих лет.
И на устах у нас иного Еще не может быть и нет.
Эти строки написаны А. Твардовским в 1944 г., когда в огне боев было еще «не время вспоминать». Но «в тот день, когда окончилась война» «и кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег», наступило время памяти, подведения итогов, размышления о павших и живых. В поэзии А. Твардовского зазвучали интонации реквиема. Отныне тема войны, соединившись с чувством вины и нравственного долга перед погибшими («Я ваш, друзья, – и я у вас в долгу»), стала «жестокой памятью». Одно из первых стихотворений, открывающих эту тему в творчестве А. Твардовского и в послевоенной литературе в целом, написано от лица павшего воина:
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Отрывистые, почти протокольные строки, открывающие стихотворение, подчеркивают безысходность смерти.
От плана частного, конкретного, к обобщенно-философскому движется мысль автора. Солдат подчеркнуто безымянен, он один из миллионов, что легли в землю без могил, стали ее частью, перешли в жизнь тех, кто выжил, кто родился потом («я – где корни слепые», «я – где крик петушиный», «я – где ваши машины»). Это стихотворение – обращение к «товарищам верным», «братьям» с единственным завещанием – жить достойно.
Мотив единства живых и мертвых, «связи обоюдной», родства, ответственности «за все на свете» станет лейтмотивом послевоенного творчества А. Твардовского.
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, –
Речь не о том, но все же, все же, все же…
Мотив «жестокой памяти» получит распространение не только в произведениях А. Твардовского о войне. Пронзительно, на пределе искренности он зазвучит в размышлениях поэта «о времени и о себе», о своем поколении, о своей собственной судьбе.
Я жил, я был – за все на свете
Я отвечаю головой.
Эти слова А. Твардовского определяют пафос его послевоенного творчества, становясь не только символом неразрывной связи человека с судьбой страны, с веком, но и выражая, как писал Пушкин, «самостоянье человека – залог величия его».
Здесь искали:
- дом у дороги краткое содержание
- твардовский дом у дороги краткое содержание
- дом у дороги твардовский краткое содержание
Поэму "Дом у дороги" А. Твардовский написал для всех времен и поколений. Такое сильное в своей трагичности произведение остается актуальным всегда, потому что в нем показаны основные эпические моменты человечества. Автор всеми стихотворными аллегориями читателю доносит, какой ценой достается мир, разрушенный войной. Твардовский ясно показывает героизм людей, не через лозунги и пропаганду, а глубокий, достоверный и непререкаемый.
Читая поэму, можно отчетливо увидеть образ трех времен: прошлого, настоящего, будущего. В прошлом описывается умиротворенное, ясное и спокойное время. Уверенность людей – крестьян в своих мирных заботах: о собственном доме, саде, детях, покосе трав и пропашке земли. Мелодичные песенные строки, пропетые в светлый час:
“Коси коса
Пока роса” …
Проносятся сквозь все произведение и как символ на светлое будущее, звучат наравне гимна.
Подобно святому спокойствию, писатель повествует о последнем мирном дне. О котором будут вспоминать на протяжении всей поэмы главные герои – обычная крестьянская семья. Будут проявляться памятные моменты мужа и жены Андрея и Анны Сивцовых, о их детях, о размеренной жизни, которую безжалостно отняла война.
Жуткое и разрушительное настоящее время, как оковами заковало людей своими военными путами. Ушедший на фронт муж видит всю кровопролитную действительность. Однако жена его, оставшаяся в доме у дороги со своими детьми, чувствует себя заложницей в тылу врага, но все же всеми силами продолжает тяжело трудиться на своей земле с такими же соседями – крестьянами. Но фашисты угоняют их в плен. Твардовский не побоялся поведать мучительно – невыносимые переживания пленников, которые в один миг стали предателями для всей родной страны. Писатель изображает неверность этого суждения, погубившую столько искалеченных жизней соотечественников. Трудно передаваемый ужас – это потеря сожженного врагами дома, прощание с родимой стороной. Максимально он продемонстрирован драматичными строчками поэмы, в которых описывается рождение сына у Анны Сивцовой в фашистском плену. Показана стойкость этой женщины, как пример силы духа в принужденных военных событиях.
В последней главе поэмы читатель почувствует не радость победы Андрея Сивцова, вернувшегося с фронта, а печаль опустошенного одиночества. Однако герой отыскал в себе силу воли вновь отстроить дом, вести домашние дела, снова косить траву – и все это с огромной надеждой о возвращении своей любимой семьи в родной край. Сколько в этом ударе судьбы заключается горя миллионов неповинных душ.
Главный замысел автора поэмы "Дом у дороги" выражен в морали произведения. А мораль такова: что каждый житель нашей планеты обязан помнить о важности мирных отношений между людьми и странами. А так же даже о мнимый границах времени, чтобы глубокая память о предках жила обязательно в совести сердца, и не только в отдельном человеке, а равно и социуме человечества.
Глубокий демократизм Твардовского, столь ярко проявившийся в «Василии Теркине», отличает и замысел его поэмы «Дом у дороги» (1942-1946). Она посвящена судьбе простой крестьянской семьи, испытавшей все тяготы войны. Подзаголовок поэмы - «лирическая хроника» - точно соответствует ее содержанию и характеру. Жанр хроники в традиционном ее понимании - это изложение исторических событий в их временной последовательности. Для поэта судьба семьи Сивцовых с ее трагизмом и типичностью для тех лет не только отвечает этим жанровым требованиям, но и вызывает соучастие, глубокое сопереживание, достигающее огромного эмоционального накала и побуждающее автора постоянно вмешиваться в повествование.
Судьба, подобная выпавшей Андрею Сивцову, была намечена уже в «Василии Теркине», в главах «Перед боем» и «Про солдата-сироту». Теперь же она изображена подробнее и еще более драматизирована.
Открывающая поэму картина последнего мирного воскресенья исполнена той «традиционной красоты» сельского труда (косьбы «по праздничному делу»), которая поэтизировалась Твардовским еще со времен «Страны Муравии». Это дорогое и горькое воспоминание о привычном и любимом крестьянском обиходе, о «жилье, уюте, порядке», прерванном (а для многих - навсегда оборванном) войною, будет впоследствии постоянно воскресать в поэме вместе с вековым присловьем:
Коси, коса,
Пока роса,
Роса долой -
И мы домой.
В тяжкую пору отступления Сивцов ненадолго тайком заходит домой - «худой, заросший, словно весь посыпанный золою» (мельком упомянута и «бахромка рукава» обтрепавшейся шинели), но упорно прокладывающий «никем не писанный маршрут» вдогонку за фронтом.
История его жены еще драматичнее. Всегда преклонявшийся перед образом женщины-матери, запечатлевший его во многих стихотворениях разных лет («Песня», «Матери», «Мать и сын» и др.) Твардовский на этот раз создал особенно многогранный характер. Анна Сивцова не просто обаятельна («В речах остра, в делах быстра, Как змейка, вся ходила»), но полна величайшей самоотверженности, душевной силы, позволяющей ей вынести самые страшные испытания, например отправку на чужбину, в Германию:
И хоть самой - на снег босой,
Троих одеть успей.
Рукой дрожащею лови
Крючки, завязки, мать.
Нехитрой ложью норови
Ребячий страх унять.
И всю свою в дорогу кладь,
Как из огня, схвати.
Материнская трагедия и вместе с тем героизм Анны достигают вершины, когда у нее в каторжном бараке рождается сын, казалось бы заведомо обреченный на гибель. Замечательно используя поэтику народных причитаний, плачей («Зачем в такой недобрый срок зазеленела веточка? Зачем случился ты, сынок, моя родная деточка?»), Твардовский передает воображаемый, фантастический разговор матери с ребенком, переход от отчаяния к надежде:
Я мал, я слаб, я свежесть дня
Твоею кожей чую.
Дай ветру дунуть на меня -
И руки развяжу я,
Ho ты не дашь ему подуть,
He дашь, моя родная,
Пока твоя вздыхает грудь,
Пока сама живая.
Герои «Дома у дороги» так же оказываются лицом к лицу с гибелью, безнадежностью, отчаянием, как это было с Теркиным в главе «Смерть и Воин», и так же выходят победителями из этого противостояния. В очерке «В родных местах», рассказывая о своем односельчанине, который, как и Андрей Сивцов, строил дом на пепелище, Твардовский выразил свое отношение к этому с публицистической прямотой: «Мне все более естественным казалось определить возведение этого незатейливого избяного сруба как некий подвиг. Подвиг простого труженика, хлебороба и семьянина, пролившего кровь на войне за родную землю и теперь на ней, разоренной и приунывшей за годы его отсутствия, начинающего заводить жизнь сначала...» В поэме же автор предоставлял возможность сделать подобный вывод самим читателям, ограничившись самым лаконичным описанием этого негромогласного подвига Андрея Сивцова:
...Потянул с больной ногой
На старую селибу.
Перекурил, шинель долой,
Разметил план лопатой.
Коль ждать жену с детьми домой,
Так надо строить хату.
Она тянула кое-как
Вдоль колеи шоссейной -
С меньшим, уснувшим на руках,
И всей гурьбой семейной.
Читателю хочется видеть в ней именно Анну, но такт художника предостерег Твардовского от благополучного финала. В одной из статей поэт замечал, что многие лучшие произведения русской прозы, «возникнув из живой жизни... в своих концовках стремятся как бы сомкнуться с той же действительностью, откуда вышли, и раствориться в ней, оставляя читателю широкий простор для мысленного продолжения их, для додумывания, „доисследования“ затронутых в них человеческих судеб, идей и вопросов». И в своей собственной поэме Твардовский позволял читателям живо представить себе и трагический конец, который имели подобные истории в жизни множества людей.
Поэму «Дом у дороги» А.Т.Твардовский начал писать в 1942 году, вернулся к ней снова и закончил в 1946 году. Это поэма о судьбе крестьянской семьи, маленькой, скромной частицы народа, на которую обрушились все напасти и горести войны. Отбившись от своих, Андрей Сивцов оказался во вражеском тылу, возле собственного дома, испытывая усталость от перенесенных лишений. Тем дороже его решение все же продолжать путь к фронту, «никем не писанный маршрут распознавать на звездах». Принимая это решение, Сивцов чувствует себя «в долгу» перед погибшим в пути товарищем: И раз он шел, да не дошел, Так я дойти обязан. ... Еще добро бы он живой, А то он - павший воин. Злоключения Сивцова были в ту пору совсем не редкостью. Такой же общей для многих и многих семей 157 оказалась судьба его близких: Анну с детьми угнали в Германию, на чужбину. А впереди еще одна «беда в придачу к бедам»: в неволе, в каторжном лагере у Сивцовых родился сын, казалось бы обреченный на неминуемую гибель.
Мысленный разговор Анны с сыном принадлежит к самым проникновенным страницам, когда-либо написанным Твардовским. С глубокой чуткостью переданы здесь и материнская потребность беседовать с тем, кто еще «нем и глуп», и сомнение в возможности уберечь ребенка, и страстная жажда выжить ради сына. И хотя так обездолена эта новая человеческая жизнь, так еще слаб ее огонек, так мало надежды на встречу с отцом, - жизнь выходит победительницей из неравного поединка с грозящей ей гибелью.
Вернувшийся домой Андрей Сивцов ничего не знает о судьбе своей семьи. преподнесла напоследок еще один горький парадокс - не жена с детьми ждет солдата домой, а он их. Твардовский скуп на прямые похвалы герою, однажды охарактеризовав его как тип «подвижника-бойца, что год за годом кряду войну исполнил до конца». Он совершенно не приукрашивает его, даже в самых драматических ситуациях, например при выходе из окружения: «худой, заросший, словно весь посыпанный золою», утирающий усы «бахромкой рукава» обтрепавшейся в скитаниях шинели.
В очерке «В родных местах» (1946), рассказывая, как его односельчанин, подобно Андрею Сивцову, строил дом на пепелище, Твардовский писал: «Мне все более естественным казалось определить возведение этого незатейливого избяного сруба как некий подвиг. Подвиг простого труженика, хлебороба и семьянина, пролившего кровь на войне за родную землю и теперь на ней, разоренной и приунывшей за годы его отсутствия, начинающего заводить жизнь сначала...»
В поэме автор предоставляет сделать подобный вывод самим читателям, ограничившись лаконичным описанием негромогласного подвига Андрея Сивцова: Погостевал денек-другой. - Ну что ж, на том спасибо. - 158 литература И потянул с больной ногой На старую селибу. Перекурил, шинель долой, Разметил план лопатой. Коль ждать жену с детьми домой, Так надо строить хату.
Дождется ли построенный героем дом своей хозяйки, наполнится ли детскими голосами - неведомо. Судьба Сивцовых - судьба миллионов, и окончание этих драматических историй неодинаково. В одной из своих статей Твардовский заметил, что многие лучшие произведения русской прозы, «возникнув из живой жизни... в своих концовках стремятся как бы сомкнуться с той же действительностью, оставляя читателю широкий простор для мысленного продолжения их, для додумывания, «доисследования» затронутых в них человеческих судеб, идей и вопросов».
