Как сформировать у ребенка правильное восприятие процесса обучения? Помогать ли и как готовить домашние задания? Как проблемы с уроками могут повредить отношениям между ребенком и родителями? Все эти вопросы очень часто на консультациях слышит .

От несделанных уроков к конфликтам в семье

Приготовление домашних заданий

Базовая практика во времена нашего взросления была одна: «Ты сам сделаешь уроки, а если у тебя будут сложности — ты меня попросишь, и я тебе помогу». Сейчас вся система обучения в начальной школе рассчитана на то, что родители должны делать уроки вместе с ребенком.

И тут существует определенная дилемма: как сделать так, чтобы ребенок успешно осваивал школьную программу, при том, что:

• Очень сильно изменились программы — даже по русскому, математике и чтению.
• Очень сильно изменился исходный уровень знаний детей-первоклассников – многие школы ждут детей, уже умеющих читать.
• Преподавание иностранного языка начинается с 1-2 класса, программы рассчитаны на то, что осваивать их ребенку будет помогать взрослый, но большинство из нас начинали изучение языка с 4-5 класса.
• В России резко увеличилось количество неработающих мам, которые готовы все свое время посвятить ребенку, который стал школьником, в результате чего снизился уровень самостоятельности детей. Никто не ходит с ключом на шее и не разогревает сам себе обед.

На мой взгляд, эти изменения:

• неудобны для родителей, так как делают их напрямую ответственными за успешность детей в обучении.
• В долгосрочной перспективе очень неблагоприятно влияют на отношения между детьми и родителями.
• Уменьшение самостоятельности в учебе в начальной школе замедляет волевое созревание детей, снижает мотивацию к обучению вплоть до полного нежелания учиться и невозможности это делать самостоятельно — без родительских понуканий и сидения мамы рядом.

Сейчас на первых родительских собраниях в первом классе учителя напрямую предупреждают родителей, что теперь им придется учиться вместе с детьми .

Учителя, по умолчанию, предполагают, что вы всю начальную школу будете отвечать за качество и количество приготовления домашних заданий. Если раньше задача учителя была – научить, то сейчас задача учителя – дать задание, а задача родителей (предположительно) — эти задания выполнить.

По иностранному языку программы вообще составлены так, что ребенок их в принципе не может сделать без взрослого. Грубо: «Не понял – сам дурак. Я объясняю материал, а если ребенок не понял – то либо идите на дополнительные занятия, либо объяснят родители». К такой ситуации нужно быть готовыми .

Значит, родители должны сесть и делать уроки с первоклассником, второклассником, третьеклассником, четвероклассником. Но сейчас созревание наступает довольно рано, и уже в 9-10 лет можно наблюдать всю симптоматику подросткового возраста. К 5-6 классу эта возможность – сидеть и делать уроки вместе с ребенком – у вас пропадет. Эта ситуация станет невозможной, а за четыре года ребенок привыкнет, что за уроки отвечает мама, и сам он эту ответственность взять не может и не умеет .

Вы можете ценой потери отношений продолжать его заставлять лет до 14-15, пока сил хватит. Конфликт будет отложен на несколько лет, а ребенок будет по-прежнему не в состоянии отвечать за свои задания. В 14-15 лет протест будет уже очень яркий — и с разрывом отношений.

Есть такие показатели, что дети, которые были чуть ли не отличниками в начальной школе, потому что за них все делали мама и папа, в средней школе резко снижают учебу, потому что помощь принимать уже не готовы, а умения и навыков учиться – нет.

Эта система, навязываемая многими педагогами начальной школы, – чтобы ребенок все делал дома идеально, то есть с помощью родителей.

Если ребенок отстает, то педагог может предъявить родителям претензию: недосматриваете! Только старые опытные педагоги придерживаются классической системы – чтобы ребенок все делал сам, пусть и с ошибками, и сами готовы научить и исправить.

«Как у нас дела?»

Формирование правильного учебного стереотипа

Нужно понять, с каким педагогом вам предстоит иметь дело, какая у него позиция. И, в зависимости от жесткости этой позиции, гнуть линию самостоятельности.

Самое важное, чему можно научить ребенка в начальной школе, — это ответственности, умению работать и возможности воспринимать задание, как свое .

Сначала, если вы движетесь в русле формирования самостоятельности учебной, у вас показатели успеваемости будут ниже. Особенно остро формируется несамостоятельность у единственных в семье детей, и здесь нужно быть особенно внимательными.

Ребенок пишет свои первые крючки – и сразу подвергается давлению родителей: «Не туда повел ручку! Ты над нами издеваешься! Ты будешь дворником!». Уровень мотивации у ребенка низкий – уровень мотивации у родителей зашкаливает.

А в школе педагог говорит: «Почему у ребенка не выходит соединение букв?». Не вы приходите к учителю, а он вас заставляет учиться вместе с ребенком. Объяснив материал в школе, он предполагает, что вы регулярно будете заниматься и советоваться, что и как делать. И формируется устойчивая лексическая связка «Как у нас дела?», говорящая о продолжающемся симбиозе матери и ребенка. Потом, классе в 9, ребенок говорит: «А я не знаю, кем я хочу быть», — у него не сложилось ощущение себя в учебе.

Если ребенка все время страховать, он вообще не научится делать что-либо самостоятельно, он знает, что «мама что-нибудь придумает», что в любой ситуации родители найдут выход.

Но у родителей часто существует страх: «Не выльется ли приучение к самостоятельности в конфронтацию ребенка с учителем, с системой?»

Сначала могут быть отставания, но потом ребенок достигает успехов. Идет первоначальная потеря, но нет этой потери в 4-5 классе. Если в этом периоде успеваемость искусственных отличников резко падает, то успеваемость таких детей резко возрастает.

Есть дети, которым все-таки нужно помогать . Это дети хронически рассеянные, ребенок «не здесь», в своих мыслях (хотя и в рамках нормы).

Таким детям нужно помогать чуть больше. Если у ребенка в принципе есть способности к самоорганизации, их нужно включить. Вопрос с уроками очень простой: либо он возьмет за них ответственность, либо не возьмет.

Картина складывается довольно рано, еще с «подготовки». Лучше создать условия для возникновения самостоятельности, и нужно формировать правильный учебный стереотип, связанный с уроками.

Школьные персонажи

Если педагогов много

Ребенку проще привыкнуть к одному педагогу, который ведет несколько предметов. Если преподаватели разные, нужно помочь ребенку сориентироваться, «как зовут какую тетю». Тети разные, у них есть отчества, а первоклашки с отчеством разбираются с трудом – его сложно запомнить, нелегко произнести.

Тут может быть нужен своего рода домашний тренинг: вырезаем фигурку тети такой-то – она ведет математику, зовут ее так-то.

Стоит также помочь ребенку выучить имена и фамилии одноклассников. Пока ребенок не знает, как зовут одноклассников и педагогов, он чувствует себя некомфортно.

Ориентируясь на способности ребенка, помочь запомнить «школьных персонажей» – детей и взрослых, – это важная родительская задача.

Ежедневные заботы

Школьнику нужно помочь организовать процесс обучения

Если у вас в семье существуют детские домашние обязанности, если у вас есть хотя бы какое-то подобие режима или ритма жизни, есть какая-то ежедневная цепочка событий, которая повторяется (примерно в одно время встаем, в одно время ложимся) — ребенку будет проще привыкнуть к школьному ритму.

Домашние обязанности приучают брать на себя ежедневную ответственность. И тут очень хороши цветы и домашние животные, вынос мусора – то, что необходимо делать регулярно. Цветы видимым образом засыхают, коты мяукают и просят пить, а мусорным ведром нельзя пользоваться. Взрослым надо не «спасать» ребенка и не выполнять обязанности вместо него.

К моменту попадания в школу у ребенка должны быть регулярные обязанности, то, что он делает ежедневно: чистит зубы, заправляет кровать, складывает одежду. На этом фоне к домашним обязанностям прибавляются другие ежедневные обязанности — школьные.

Школьнику полезно :

1. Самому уметь собрать вещи для занятий в секциях и сложить портфель . Это нужно начинать делать за год до школы – минимум. У мальчиков это в целом получается хуже, чем у девочек.

Сначала ребенок будет делать это с вашей помощью, с подсказкой последовательности. Пока ребенок не читает, можно повесить на стенку нарисованный список того, что должно быть в портфеле. Если ребенок забыл что-то, не нужно обязательно его поправлять: пусть он один раз окажется с недостающим предметом, зато сможет это запомнить.

2. Если вы знаете, что ребенок будет все равно забывать что-то дома, можно с ним проверять портфель. «Давай проверим, все ли ты собрал. Покажи мне, все ли есть в портфеле».

3. Знать, где лежит одежда и обувь для школы. Он должен оценить, чистая это одежда или грязная, грязную убрать в грязное белье. Тут тоже формируется ответственность: нет ничего сложного, посмотреть свою одежду на предмет пятен.

4. «Детский тайм-менеджмент»: не только собрать портфель, но еще собраться вовремя на занятия. Это базовый навык, без которого начало обучения в школе очень сложно. Формировать этот навык, который станет ступенечкой к следующему, также нужно не в 1 классе, а за год перед ним, когда занятия довольно расслабленные и не с самого утра.

5. Знать, в какие дни происходит какая подготовка. Для этого хорошо пользоваться календарями. Можно под днями написать, какие именно в этот день занятия, раскрасив их разными цветами, чтобы ребенок знал, что именно нужно собрать.

Если вы не успели дать своему ребенку все эти навыки до школы, делайте то же самое в 1 классе .

Как делать уроки

Школьный

Для того чтобы делать уроки, должно быть определенное время . Нужно дневное расписание: встаем, умываемся, одеваемся — канва дня, и выделенное время – делаем домашнее задание. Ребенку проще, когда все ритмично . Возникает динамический стереотип (по Павлову) – система реакции на время: ребенок заранее готовится перейти к следующему действию.

Такая система проще примерно для 85% детей, которые относятся к категории «ритмичных». Есть 15% безритмовых, с хаотическим временным устроением. Их видно с младенчества, они такими остаются и к школе.

После школы должен быть час покоя (это правило следует соблюдать), а дальше может наступать время уроков.

Ребенку можно показать расписание папы, мамы в еженедельнике , ежедневнике, и потом написать его расписание , объясняя, что такое у людей бывает, и это – атрибут взрослости. Все, что атрибут взрослости, — все предпочтительно.

Одна из болезней современности – уроки, растянутые на непомерное количество времени. Это значит, что люди не сделали простых действий, помогающих и ребенку и себе.

1.Надо знать, что ребенок не чувствует времени. 6-7 летний ребенок время так, как взрослые, не чувствует, он не знает, сколько прошло.

2.Чем дольше ребенок сидит за уроками, тем ниже у него КПД.

Норма делания уроков для первоклассника:

40 минут – 1 час.

2 класс – 1 час – 1,5 часа

3-4 класс – 1,5 – 2 часа (не 5 часов)

к 5-6 классу эта норма переходит к 2-3 часам,

но больше 3,5 часов не должно быть потрачено на уроки.

Если ребенок делает уроки дольше, то его не научили работать, либо он – хронический «тормоз», а их особенно хорошо нужно учить работать. Ребенок не чувствует время, и родители должны помочь ему время почувствовать.

Адекватный период делания уроков для первоклассника – 20-25 минут, для подготовишки еще меньше – минут 15, для детей истощаемых – может быть еще меньше.

Но если вы ребенка усаживаете на время большее, чем нужно, вы просто теряете время – и свое, и его. С уроками можно не помогать, но вот с «тайм-менеджментом» все-таки стоит.

Для того чтобы почувствовать время, есть разные способы помощи ребенку . Например, разного рода таймеры:

— могут быть песочные часы (не подходят для мечтателей – мечтатели будут смотреть, как сыпется песок);

— могут быть электронные устройства, которые будут пищать через определенное время;

— спортивные часы, в которых имеется секундомер, таймер, запрограммированные сигналы;

— кухонные таймеры;

— записанный на телефон звук школьного звонка.

При подготовке домашнего задания нужно составить план его выполнения . Обычно начинают с того урока, который дается довольно легко. Сначала делаются письменные задания, а потом устные. Начинаете с того, что полегче; ребенок вырабатывается – перерыв.

Чтобы ребенок активно работал, нужна смена видов деятельности, переменка: прибежал на кухню, выжал с вами сок и его выпил; намазал себе бутерброд; пять раз обежал вокруг стола; сделал несколько упражнений, — переключился.

Но рабочее место ребенка – не на кухне. У него должно быть определенное место, а на кухню можно прийти на «переменке». Нужно учить школьника содержать рабочее место в порядке. Хорошая экология учебного места – очень важное дело. Должно оставаться место для игрушек, место для сна, а для занятий место можно организовать даже с 4 лет.

Вы заранее договариваетесь, что если ребенок сделает уроки за отведенный час, то вы потом успеете много всего: почитаете книжку, поиграете в настольную игру, порисуете, что-то смастерите, посмотрите любимый фильм, погуляете, — все, что вам нравится. Ребенку должно быть интересно и выгодно сделать уроки за это время.

Время делания уроков – предпочтительнее, пока не стемнело . После школы, отдыха. Не оставлять уроки на после кружков, пока вы не сформируете навык. Чтобы успевать на дополнительные занятия (бассейн, танцы), нужно научиться делать уроки быстро и качественно. Если вы так сделаете, то не будет растягивания на весь остаток дня.

Если вечер безграничен, и уроки можно делать до отбоя, то возникает ситуация «ослика»: он встал, уперся, ничего хорошего не ждет, не ругают сильно – можно и не делать. Обычно дети соображают, что можно не весь день потратить на эту скучную миссию, а есть еще что-то в жизни. Важно, чтобы жизнь не кончалась походом в школу: первая часть дня – занятия, а вторая – уроки до ночи, и ребенок привык, что это все размазано, как манная каша по тарелке, и ничего другого придумать не может. Обычно временные границы и хорошие последствия работают великолепно.

Финальные последствия необходимо менять периодически: настольные игры заменить слушанием сказки или еще чем-то приятным. В графике дня идут сначала уроки, а потом – свободное время, т.е. начинается своя жизнь, и ее с уроками смешивать не надо.

Уроки с энтузиазмом?

Что же такое – домашнее задание? Продолжение того, что было в школе или отдельное дело дома?

Психологически – это тренировка навыка: в классе объяснили, а дома сами отработали. Если нет сильной неуспешности, то лучше отнестись к этому как к чему-то, после чего начинается жизнь. Ждать энтузиазма от ребенка не нужно (хотя есть отдельные дети – потенциальные отличники). Надо научить относиться к урокам, как к промежуточному этапу, даже весело – потрудился, а потом будет радость. Если не сформировался другой стереотип (уроки до самого поздна со слезами и руганью), то этого бывает достаточно.

Задания дублировать нельзя (добавлять сверх заданного) – они должны быть маленькие, чтобы сохранялось желание учиться, чтобы ребенок не перетрудился. Все «пере-» гораздо более опасные, чем «недо-».

Обычно ребенок в состоянии удержать себя за столом 15-20 минут, и возникает навык делать уроки в темпе. Если ребенок не успевает за отведенное время, а мама сидит над ним, ловит и заставляет продолжать, то школьник получает негативный опыт. Наша задача не помучить ребенка, а дать ему понять, что он что-то упустил.

Если ребенок до школы сталкивался с ограничениями времени – на каких-то занятиях, сам собирался или занимался какой-то конкретной деятельностью в четко отведенных временных рамках, то у него уже сформирован некоторый навык.

Впервые сталкиваться в 1 классе с этими сложными временными навыками может быть большой проблемой. Начинать лучше с «подготовки», а еще лучше лет с 5 – 5,5.

Если задания в школе не задают, то нужно все равно предложить ребенку сделать какой-то объем заданий за определенное время самостоятельно.

Самим родителям тоже не нужно проявлять излишнего энтузиазма и сидеть над душой. Мы все очень переживаем за успехи нашего ребенка, и реакция на ошибки может быть неспокойной – а отношения портятся.

Нужно настроиться, что не все будет идеально, что будут ошибки, но постепенно их будет меньше.

Обнадеживает отсутствие оценок в . Пока формируются навыки делания домашнего задания, ребенок сам подтягивается, во 2 классе включается, а система оценок сразу расставляет все по местам. Надо давать ошибаться. Перфектные ожидания, что сразу все будет на «отлично», нужно сдерживать.

При этом нужно очень хвалить , когда ребенок взял на себя самостоятельность, хвалить за то, что он делал сам, старался. Хвалите не результат, а старание. От любого родителя строгость к школьным успехам воспринимается как удар по самолюбию. В средней школе ребенок понимает уже, что если родитель ругает, то он хочет добра. Младший школьник воспринимает критику, как удар: «Я стараюсь, а ты тут что-то говоришь против…». Ориентируйте на старание.

Хорошо, если учитель тоже склонен оценивать старание, а не успех. Но, к сожалению, многие учителя считают, что порицание – это лучший способ продвинуть человека к большим успехам.

Особые ситуации

1. Особая сложность, если у ребенка в 1 классе сразу начинается английский .

Если вы выбрали такую школу, то лучше начинать английский за год до школы. Это очень большая нагрузка – осваивается сразу две письменности и две грамматики одновременно. С приготовлением домашнего задания по английскому языку помогать нужно обязательно . Желательно, чтобы был репетитор, педагог. Если родителю хочется самому обучать ребенка, то надо стараться сохранять благодушное настроение, не сердиться, и если это не в ущерб семье в целом. Но лучше учителя собой не подменять.

2. Если в школе задают много, и ребенку непонятно, что делать? Помогать ли ему?

Желательно избегать такой ситуации. С ребенком уроки лучше не делать, но все-таки за происходящим следить: «Расскажи, что было в школе, что вы учили? Как ты решаешь задачи?». Такая ситуация возможна, если вы пошли в школу более сильную, чем вам показано. Обычно нормальный ребенок без особенностей в школе своего уровня все понимает, хотя может прослушать, заболтаться. Пользуйтесь помощью учительницы, прибегайте к дополнительным занятиям в школе. Настраивайте ребенка на то, что знания дает учитель, и, что не понял, нужно спросить у него. В ситуации непонимания нужно разбираться конкретно: говорить с ребенком, с учителем. Обычно, после дошкольной подготовки ребенок уже сформировал умение слышать и воспринимать в коллективе.

3. В 1 классе ребенок еще плохо умеет прочитать задание .

Определитесь, что сначала задание все равно читает он, потом читаете вы. Во 2 классе так не будет. В 1 классе объясните, что пока задание записываете вы, потому что он плохо умеет писать, а позже этого делать не будете. Ставьте временные ограничения, сколько будет длиться эта ситуация.

4. Ребенок много ошибается, делая уроки, а учителя требуют отличных чистовиков.

Проверка домашнего задания пока необходима, но если сдавать идеально выполненные вами задания, учителя не поймут, что ребенок в чем-то недотягивает.

Ваша позиция зависит от вменяемости учителя. Если учитель вменяем, то вы можете объяснить ему, что вы за самостоятельность, за возможность ошибаться. Этот вопрос можно поставить прямо на родительском собрании.

Если при проверке вы видите, что все сделано не так, то в следующий раз делайте карандашом, находите самую красивую букву и на нее ориентируйтесь. Задачи пусть ребенок делает сам на черновике и приносит вам проверить, если хочет. Если отказывается, тогда это будет его ошибка. Насколько может делать сам, пусть делает, пускай ошибается.

Если можно и учителю принести с ошибкой – радуйтесь. Но против системы образования не попрешь. Если наблюдается по всем предметам неуспешность, то лучше нанимать педагога, чем портить с учителем отношения.

Роль мамы – поддержка, забота, принятие. Роль учителя – контроль, строгость, взыскание. От мамы все учительские качества ребенок воспринимает, как оскорбительные, особенно в первых двух классах, пока позиция школьника формируется. Он не воспринимает исправление как исправление, а думает, что вы его ругаете.

Начальная школа – учимся учиться

Три фактора успешности в начальной школе

Главная задача ребенка в начальной школе – научиться учиться. Ему необходимо понять, что это его работа, за которую он отвечает.

Хороший первый педагог – выигрышный лотерейный билет. Авторитет первого учителя – очень важный момент. На каком-то этапе учительский авторитет его может быть выше родительского. Он (авторитет) очень сильно помогает ребенку в учебе. Если учитель делает что-то негативное: заводит любимчиков, груб, несправедлив, родителям надо поговорить с ребенком, объяснить так, чтобы школьник не потерял уважения к учителю.

Ключ к воспитанию ребенка – ваши личные воспоминания . Когда ваш ребенок приблизился к школе, надо оживить ваши воспоминания. Они, наверняка, у всех есть, с 5,5-6 лет они у всех хранятся. Полезно поспрашивать своих родителей, отыскать свои тетрадки.

Отправляя ребенка в школу, нужно обязательно сказать ему: «Если в школе с тобой или с кем-то произойдет что-то яркое, интересное необычное, расскажи мне обязательно – мне это очень интересно». Как пример, можно рассказать ему истории из семейного архива — истории бабушек, дедушек, родителей.

Негативные опыты и воспоминания можно и попридержать, не проецировать их на ребенка. Но идеализировать школу тоже не надо, если не запугивать, а объяснять, то можно с пользой делиться своим негативным опытом.

Крайне важны отношения с одноклассниками . Сейчас дети часто учатся далеко от школы, и их после уроков сразу разбирают и увозят. Контакты не заводятся. Родителям нужно завязывать контакты с детьми из класса, гулять вместе, приглашать домой.

Ну что ж, с наступающим Днем Знаний и в добрый путь!

Каковы самые серьезные проблемы школьного воспитания?

На наш вопрос ответили педагоги, директора школ и ученые

Воспитание, как известно, самая непостижимая часть педагогики. «ПС» по мере возможности старается знакомить вас с результатами научных изысканий в этой области, но пока ученые спорят о целях, результатах, субъектах и эффектах, в каждом российском классе воспитание так или иначе происходит ежеминутно. Причем самих классных руководителей довольно редко спрашивают о сути их работы. Поэтому спросить решили мы вместе с центром «Педагогический поиск».
Мы попросили учителей школ, сотрудничающих с газетой, преподавателей вузов, школьных управленцев назвать самые важные, на их взгляд, проблемы в области воспитания. А потом предложили ученым прокомментировать ту картину, которая,
как из мозаики, сложилась в результате опроса.
Сегодня, на границе двух учебных полугодий, когда принято подводить предварительные итоги, мы представляем эти материалы вам. Каждый, кого они заинтересуют, вольно или невольно займет позицию эксперта: систематизирует ответы в соответствии
со своим педагогическим и управленческим опытом, сделает выводы о состоянии нашего современного воспитания и о людях, профессионально занимающихся этим воспитанием. Читатель, которого увлекает подобная аналитическая работа, наверняка сначала познакомится с результатами опроса, чтобы составить собственное мнение.
И только потом соотнесет его с высказываниями приглашенных нами экспертов.
Можно сделать и наоборот: сначала с помощью ученых выбрать приемлемый фокус для рассмотрения, а потом уже знакомиться с ответами коллег. Надеемся, что читатели, выбравшие как первый, так и второй варианты, мысленно добавят к названным проблемам и свои ответы.
Результаты опроса можно использовать и как повод для проведения зимнего педсовета. В этом случае лучше, конечно, сначала провести подобный опрос среди педагогов школы (по желанию – анонимно), а газету до поры до времени припрятать, чтобы не было соблазна присоединиться к уже сформулированному мнению. При таком сценарии мнения ученых-экспертов прозвучат не вообще, а будут обращены к каждому учителю вашей школы. Впрочем, в роли аналитика тоже может выступить кто-нибудь из педагогов школы, использовав предложенный алгоритм систематизации проблем и предлагая свои варианты их разрешения.

Елена КУЦЕНКО

Учителя

Сотрудничество с родителями (школа не всегда привлекает родительскую общественность к решению проблем в организации воспитательного процесса, а иногда и родители не хотят участвовать в решении этих проблем).
Использование современных технологий, причем различных (чаще ведь по старинке, все «проводим мероприятие»).
Работа с подростками.

Надежда Зубарева

Проблемы взаимосвязи родителей и классных руководителей. Живое общение часто заменено отправкой электронных и почтовых сообщений. Не хотят родители идти в школу, а обсуждение проблем по телефону не всегда эффективно.
Бумажные и электронные отчеты отнимают массу времени, которое можно было бы отдать непосредственно работе с детьми.
Управление воспитательным процессом в школе должно быть более гибким. Требования к работе каждого классного руководителя не могут быть одинаковыми, как неодинаковы дети в разных классах. Что хорошо для одних – неприемлемо для других.

Светлана Кинельская

Взаимодействие классного руководителя и родителей (низкая родительская активность). Оснащение учебного процесса (ТСО, наглядности, компьютер и т.д). Питание в школьной столовой (многих не устраивает ассортимент блюд, предпочитают, например, булочки, чай. Но так как в столовой нет кассового аппарата, в розницу больше продавать не будут. И как будут заниматься ученики на голодный желудок, если у них бывает по семь уроков?).

Марина Гордина

Информатизация учебного и воспитального процесса. Развитие научно-технического творчества. Проблема «отцов и детей».

Елена Салитова

Формирование классного коллектива. Воспитание толерантности. Социализация ребенка в общество.

Татьяна Потапова

Влияние на воспитание киноиндустрии и масс-культуры таково, что многие воспитательные занятия в школе ребята воспринимают как ненужные игры.
Конкурентные отношения рыночной системы переносятся в школу, и здесь идет борьба на выживание – кто сильнее – любыми способами. К сожалению, примеры черпаются из боевиков.
Снизились общий уровень культуры и кругозор учащихся, они мало читают, низкая мотивация к учебе (главный лозунг: сейчас все можно купить!). Но пробиться к сердцам можно, хотя это требует колоссальной самоотдачи. К сожалению, подростки не знают ничего ни про Холокост, ни про историю политических репрессий в СССР. Возможно, в этом причина ростков фашизма и русского шовинизма в России.

Евгения Колтановская

Низкая мотивация самих взрослых к самоизменению. Умение «слышать» подростков.

Алена Михеева

Установление единых требований к ребенку со стороны учителей и родителей. Проблемы родительского контроля за обучением ребенка.

Наталья Терехова

Воспитательные методики и технологии в условиях гуманизации школьного образования. Влияние уровня развития классного коллектива на формирование интересов, склонностей и способностей воспитанников. Гуманистическая воспитательная система школы как среда становления гармонично развитой личности.

Марина Вдовина

Снижение мотивации обучения. (Зачем учиться, если дальнейшее образование платное?!)
Заполнение кучи ненужных бумажек как классным руководителем, так и учителем. Дайте работать!!!
Слишком много полномочий стало у администрации, и все бесправнее становится учитель. Какую личность может воспитать учитель, который себя не может защитить? А теперь при новом финансировании учитель за всё отвечает рублем. Почему администрации школы позволили распределять надбавки к зарплате? И как это вообще должно происходить? Может, независимой комиссией?

Светлана Карпенко

Проблемы адаптации школьников, переходящих на следующую ступень обучения. «Забумаженность» работы администрации школы. Отсутствие желания учительства мыслить новыми, экономическими категориями, развивая при этом у себя и у детей психологию бедности.

Светлана Корнаухова

Образ воспитанного человека, транслируемый СМИ, далек от того, который представляют себе профессиональные педагоги.
Формы праздников и прочих мероприятий морально устарели и неинтересны детям.

Алиса Жилинская

Некоторые родители посылают детей работать или побираться вместо учебы. В перспективе нет работы, нет веры в будущее.
Как справиться с драками, матом, пивом, курением? Дети не берегут и не ценят то, что есть в школе, все пачкают и ломают.

Антонина Захарова

Родители бьют детей, они не союзники в воспитании. Нет ощущения гражданства, привычка отделять себя от государства, от семьи, автономизация личности – перекос в индивидуализм. Нет защиты от агрессивных СМИ.

Людмила Коломиец

Дети брошены: родители массово уезжают на заработки. Социальное расслоение в классах. Школа ставит задачи, далекие от интересов детей: старшие подростки сосредоточены на дружбе, общении, а мы им – профилизацию и ЕГЭ.

Светлана Назарова

Директора

Мировоззренческая. Так называемый светский гуманизм продемонстрировал полную несостоятельность во всех странах мира, где он доминирует. Образование, основанное на академических предметах, не имеет выхода в воспитательный аспект.
Неопределенность конечного продукта воспитания.

Ощутимый недостаток квалифицированных кадров, способных профессионально учить и воспитывать. Загруженность родителей необходимостью зарабатывать деньги ведет к тому, что родители перестают заниматься образованием, интеллектуальным и культурным развитием ребенка, его нравственным воспитанием, перекладывая это полностью на плечи школы.
Сама структура школы не позволяет работать индивидуально, а без индивидуального подхода развивающие задачи решить невозможно. Такая работа может быть эффективной только при совместных усилиях семьи и школы.
Откат аппарата чиновников к временам диктаторского насаждения установок. Жесткая регламентация, попытки структурировать и ранжировать работу всех школ по единому образцу, понятному чиновникам. В основе – желание чиновников уберечь себя от любых возможных проблем. Например, именно поэтому все меньше педагогов ездят в поездки, ходят в походы, даже на экскурсии.

Николай Изюмов, заместитель директора ГОУ школа № 1199 «Лига Школ» г. Москва

Отсутствие интереса к воспитанию детей со стороны семьи. У младших подростков наблюдается повышенная контактная агрессивность: могут схватить одноклассника за волосы, начать бить. В школе мало активных форм воспитания (образовательных проектов, имитационных игр, различных встреч…), а воспитание как насаждение правильных норм поведения неэффективно.

Людмила Долгова, директор школы «Эврика-Развитие» г. Томск

Отсутствие идеологической базы (что мы воспитываем?). У семьи не сформирован запрос к школе на воспитание. Отсутствие кузницы кадров: на воспитателей нигде не учат.

Дмитрий Тюттерин, директор частной школы «Знак» г. Москва

Практически все школьные ситуации строятся таким образом, что у ребенка не возникает необходимости в самостоятельном принятии решения. Педагоги не очень хорошо представляют, что нужно современным подросткам и молодым людям.

Михаил Черемных, директор Гуманитарного лицея г. Ижевск

Несогласованность действий служб структур, которые должны заниматься ребенком. Каждое ведомство (школа, комиссия по делам несовершеннолетних, центр «Семья»…) отчитывается за определенный аспект.
Неумение педагогов глубоко понять личностные особенности ребенка, внутреннюю мотивацию его поступков. В этом могут помочь психологи, но не во всех школах существуют хорошие психологические службы.
Запущенность воспитания в семье. Школе трудно воспитывать ребенка, который не высыпается и недоедает.

Ольга Полякова, директор школы № 6 г. Сосновый Бор

Ученые

Взрослые вообще, учителя в особенности, часто путают назидание (поучение, наставление) и воспитание. Это не одно и то же. О воспитании обычно говорят тем больше, чем хуже решается главная задача школы – обучение. В действительности эффективность воспитания в школе зависит прежде всего от качества обучения.
Возможности школы как инструмента воспитания в действительности ограничены, и любая попытка увеличения удельного веса воспитательных функций школьного образования чревата ростом лицемерия и пустословия. А главная проблема – в управлении образованием, в запредельной степени формализма на всех уровнях.

Из-за бесконечных циркуляров, предписаний и другой бумажной рутины учитель не бывает в состоянии свободы, а свобода в воспитании превыше всего.
Назидательность: важно не учить ребенка жить, а создать ауру, атмосферу, которая соответствует прекрасным человеческим отношениям. Зачастую к детям относятся как к средству для достижения своих целей, тогда как каждый ребенок есть ценность нескончаемая.

Виталий Ремизов, руководитель Инновационного центра повышения квалификации «Школа Л.Н.Толстого» г. Москва

В школе нет детских организаций. Большинство школ устроено без учета сегодняшних реалий возраста. Нет хороших, идеальных форм, образов желательного будущего, на которые можно ориентировать в воспитании. Нет посредников – взрослых, через которых осуществляются связи со старшим поколением, с позитивным, социумом.

Борис Хасан, директор Института психологии и педагогики развития г. Красноярск

В школе ведется недостаточно целенаправленная работа по воспитанию инициативности, ответственности, гражданственности и патриотизма. Социум изменился, в школу пришли другие дети, а методы воспитания остались такими же, как 20 лет назад.
Отчуждение детей от школы. Школа не становится «домом» для ребенка, и воспитательная работа все больше выносится за стены школы. Сейчас даже вечера выпускные стараются проводить не в школах, а например, в Домах культуры.
Работа учителя оценивается только по результатам обучения, что задает определенную направленность деятельности педагога.
Вводим профильное обучение и сокращаем часы на основные предметы, которые формируют личность человека (литература, музыка...).

Роза Шерайзина, ректор Института непрерывного педагогического образования НовГУ им. Ярослава Мудрого

В последнее время много сделано для социальной маргинализации педагогов, для того, чтобы в школе оставались только героические люди. А их слой очень тонок. Многие педагоги чувствуют себя неудачниками, людьми, которые не могут занять достойное место в обществе.
Отчуждение детей и педагогов от школы, друг от друга. Воспитывать можно в той мере, в которой люди ориентированы друг на друга, слышат и принимают другого.

Галина Прозументова, заведующая кафедрой управления образования факультета психологии ТГУ

Мы благодарим всех, кто принял участие в опросе. К сожалению, в публикацию вошли не все ответы: мы убирали повторы
и реплики не по теме

Экспертное мнение

Сергей ПОЛЯКОВ, доктор педагогических наук, г. Ульяновск

Педагогические задачи реальные. И мнимые

По словам эксперта, сначала он «собирался последовательно отреагировать на все позиции, мнения, суждения, но потом
показалось, что, несмотря на разность слов, в ответах повторяются одни и те же подводные темы», которые и стали заголовками разделов этого комментария.

Мифология продолжается

Я по-прежнему убежден, что воспитание может быть хоть в каком-то смысле успешным, только если воспитатели и управленцы станут большими реалистами (об этом писал несколько лет назад в книге «Реалистическое воспитание»). Однако, судя по результатам опроса, наше желание строить в воспитании воздушные замки неизбывно.
Мы желаем, чтобы появилась единая идеология, чтобы среда была гармоничной, чтобы родители оказались активны, чтобы воссоздалась единая детская организация, чтобы в воспитании был какой-то конечный (!) продукт и, наконец, чтобы оказалась решенной проблема отцов и детей (!!!).
Увы или к счастью – точнее, ни то ни другое, – всего этого не будет в ближайшие десятилетия, а то и никогда.
Так что если мы хотим воспитывать, давайте думать о другом и тратить силы на другое.

Бег от проблемности

Однако чтобы решить, на что же стоит тратить наши силы, надо обнаружить проблемы. Проблемы – это то, в чем конкретно мы неуспешны и что в наших действиях ведет к такой неуспешности.
Увы, формулировки ответов-запросов, к сожалению, совершенно в другом, «жалобном», ключе.
«Дети не берегут и не ценят то, что есть в школе, все пачкают и ломают». Но что же мы, педагоги, делаем, что дети так реагируют на школьное бытие?
«Потеря интереса к учебе». Однако что в наших действиях помогает потере интереса к учебе?
«Снизился общий уровень культуры и кругозор учащихся». Мы помогаем или сопротивляемся этому снижению?
И так далее – список жалоб не исчерпан.
Наш бег от проблемности проявляется и в том, что, не успев осознать, понять проблему, мы спешим ставить задачи «формирования классного коллектива», «воспитания толерантности», «социализации в обществе» (кстати, что это такое?) и прочая, и прочая.
Почитав список жалоб, задач, изучив старые и новые воспитательные мифы, хочется присоединиться к лозунгу, который недавно пришлось услышать: «Меньше воспитания!»

Меньше воспитания

Вспомним тот удивительный, всем знакомый семейный пример, когда в семье никто сильно не озабочен воспитанием детей, а они вырастают хорошими и разумными.
Не так ли и в работе некоторых учителей, увлеченных больше своей замечательной наукой и видящих поэтому в школьниках не предмет воспитательных действий, а «сообщников» по научному и культурному деянию? Иногда от такого невоспитания и воспитательный результат ведь повыше, чем от упорной изматывающей воспитательной работы.
Я отношусь весьма скептически к воспитательной работе в вузе (может, потому, что в институте меня почему-то миновали воспитательные усилия преподавателей). Но недавно прочитал одно исследование, в котором утверждается, что воспитание студентов в университете не результат какой-то специальной работы, а следствие реализации в вузе в целом его воспитательной функции, то есть функции развития нравственно и проблемно-ориентированного специалиста.
Может быть, и в школе стоит больше говорить не о воспитании, а об осуществлении школой функции развития личности во всех школьных пространствах: во взаимоотношении педагогов и детей, в укладе и атмосфере школьной жизни, в имидже школьных педагогов…
И тогда воспитание окажется не столько специальным воздействием, сколько узнаванием, пониманием и жизнью.

Воспитание – это узнавание и понимание

Об этом говорили Василий Александрович Сухомлинский, Аркадий и Борис Стругацкие.
Помните, была такая журналистская игра: «Если бы директором был я…». Предлагаю для педагогов и управленцев от воспитания две игры на определение эффективности деятельности воспитателя.
Первая: подсчитать, сколько времени учитель разговаривает со своими учениками просто так, без специальной цели. Чем больше, тем лучше: ведь педагог–больший мастер нецеленаправленных разговоров имеет возможность больше узнать и понять другого человека.
Вторая игра: «Открой невидимку». Задание: выбрать среди своих воспитанников самого никакого, неясного, непонятного и попытаться понять только через наблюдение , что он такое и что им движет. Более успешные в таком задании – лучшие воспитатели.
Однако есть такие проблемы, от которых не отмахнешься.

Действительные проблемы

Они совсем не там, где их ищут, не в школе, а в социуме, в мире социализации детей. Социализации не в том смысле, как последнее время мелькает в школах, где она порою трактуется как подготовка к профессии и поведению будущих избирателей на выборах, а в широком социальном поле, о котором блестящая книжка А.В.Мудрика «Социализация человека».
Педагог, не прочитавший этой книги, вряд ли сумеет адекватно ориентироваться в социальном пространстве, в котором живут современные молодые люди. А не сориентировавшись, не сумеет увидеть действительные проблемы и поставить реалистичные задачи.
Оказывается, дело не в том, как влияют масс-культура, СМИ, боевики, «интернеты», социальное расслоение и прочие «страшилки» нового времени, а умеем ли мы формировать отношение ребят к этим реалиям – не негативное отношение, основанное на эмоциях, а интеллектуальное, аналитическое, позволяющее обнаруживать влияния на себя и учиться противостоять социальным манипуляциям.
Поднимите руку, только честно, кто в этом учебном году провел хотя бы одно воспитательное действие или один урок, на котором вы вместе с ребятами учились анализировать социальные влияния и вырабатывали отношение к ним.
Вот то-то и оно.
Но, может, для этого нужна новая теория воспитания?

Новая теория воспитания

Может, и так.
По крайней мере что-то такое проклевывается.
И.Д.Демакова говорит о пространстве детства , которое важно знать, понимать и чувствовать.
Д.В.Григорьев пропагандирует идею событий как истинного предмета работы воспитания (ценностно-наполненных ситуаций, создающих переживания и интеллектуальные порывы).
М.В.Шакурова утверждает, что соединение социального, культурного и воспитывающего происходит в сознании школьника как акт социокультурной идентичности , то есть в ответе школьника на вопросы «Кто Я? С кем Я? Где мой человеческий образец?» (и именно помощь в решении таких вопросов, по М.В.Шакуровой, – настоящая работа педагога).
И.Ю.Шустова показывает, что традиционные понятия коллектива и группы недостаточны для описания современной «среды совместного обитания» школьников. Она предлагает использовать существующее в психологии словосочетание событийная общность , в котором соединяется тема коллективности и тема событий.
Психолог М.Р.Битянова и педагог Б.В.Куприянов придают особое значение ролевым играм как методу, позволяющему погрузить подростков и старшеклассников в ценностные конфликты и подтолкнуть их к игровому, а потом и жизненному выбору личных, ценностно-окрашенных взглядов, позиций.
Самое замечательное, все эти исследователи не только авторы и пропагандисты новых идей, которые, может быть, когда-нибудь сложатся в новую теорию воспитания, но и практики, превращающие свои идеи в события совместного проживания с молодыми людьми напряженных «продвигающих» ситуаций.

Экспертное мнение

Борис КУПРИЯНОВ, кандидат педагогических наук, Костромской государственный университет

Трудности, которые могут стать ресурсом развития

Это экспертное мнение основано на так называемом ресурсном подходе, достаточно продуктивном для анализа деятельности классного руководителя. Cторонники этого подхода считают: практически все, что окружает классного руководителя, вполне может рассматриваться как ресурс для решения актуальных задач воспитания каждого школьника
и всего классного коллектива.

У сильного всегда бессильный виноват. А у бессильного?

Человек, считающий, что его жизнь – это исключительно его рук дело, называется интерналом. А экстернал уверен, что линия его судьбы прочерчена жизненными обстоятельствами, по большей части мало от него зависящими (из словаря).
При осмыслении результатов опроса учителей, выполняющих обязанности классных руководителей, легко повестись на провокацию экстернальностью – обвинить обстоятельства в трудностях собственной воспитательной работы.
И прежде всего, судя по анкетам, это касается отношения классного руководителя к взаимодействию воспитанников с социальной реальностью.
Классные руководители констатируют: «Нет ощущения гражданства, привычка отделять себя от государства...», «Конкурентные отношения рыночной системы переносятся в школу...», «Нет защиты от агрессивных СМИ».
Но и в этой ситуации педагог может не только плыть по течению, но и проявить интернальный подход: взаимодействие с социальными реалиями – такой же ресурс, как, например, взаимоотношения с родителями. Справедливости ради заметим, что проблема не только в субъективном образе бессовестных СМИ в учительском сознании, но и в целом ряде объективных трудностей. И все же думается, что, как и в случае, например, с субкультурами, со СМИ надо работать, разрабатывать методику работы, а не просто «учитывать» их существование.
Рассмотрим линию взаимодействия классного руководителя с родителями . Если следовать экстернальной логике, родители предстают «недостаточно активными», «не хотят участвовать в решении проблем», «не хотят идти в школу», «перестают заниматься ребенком».
И совсем вопиющие факты родительского поведения: бросают или бьют детей, посылают их работать или побираться. Слова здесь излишни. Можно только надеяться, что таких родителей не очень много.
Есть ответы и в интернальной логике (берем ответственность на себя): «школа не всегда привлекает родителей», «живое общение часто заменено отправкой электронных сообщений». В ответственной логике классные руководители констатируют недостаточную «эффективность поиска диалога с родителями», необходимость «установления единых требований к ребенку со стороны учителей и родителей».
Особое место в деятельности классного руководителя занимает взаимодействие классный руководитель – ученики . Здесь не так просто интерпретировать ситуацию. С одной стороны, следует признать неблагоприятные изменения в поколении современных школьников. Мало кто будет спорить с тем, что «снизился общий уровень культуры и кругозор». Тревожнее звучит такое замечание: «У младших подростков наблюдается повышенная контактная агрессивность: могут схватить одноклассника за волосы, начать бить».
Однако встречаются и интернальные высказывания: «...пробиться к сердцам можно, хотя это требует колоссальной самоотдачи».
Оценка отношений классного руководителя со школьной реальностью также грешит экстернальностью. Например, возмущает плохая работа столовой. Отрицательно классные руководители воспринимают недостатки в сфере организации школьного самоуправления, отсутствие общественных детско-подростковых организаций. Педагоги критичны к ориентирам образовательной политики: «Старшие подростки сосредоточены на дружбе, общении, а мы им – профилизацию и ЕГЭ».
В то же время возникает вопрос: а может, удовлетворение потребностей в дружбе и общении подросткам можно обеспечить на уровне класса, не пеняя на государство, школу?

Пеняем на отражение, на зеркало и на…

Весьма показательно, что классные руководители отдают себе отчет в собственных проблемах : «отсутствие желания учительства мыслить новыми, экономическими категориями, развивая при этом у себя и у детей психологию бедности», «низкая мотивация к самоизменению», неумение слышать подростков.
На технологическом уровне тоже немало трудностей: «использование современных технологий, причем различных…». Учителя признают, что мероприятия проводятся по старинке, в то же время «влияние массовой культуры таково, что многие воспитательные занятия в школе ребята воспринимают как ненужные игры». Школьные воспитатели отмечают, что сложность вызывают задачи повседневного регулирования поведения школьников: «Как справиться с драками, матом, пивом, курением?» Весьма тревожно звучит такая фраза, касающаяся самоотношения школьного воспитателя: «В перспективе нет работы, нет веры в будущее».
Очень показателен тезис о трудностях, вызванных «воспитательными методиками и технологиями в условиях гуманизации школьного образования». Это очевидное проявление мифологизации педагогической деятельности. Слово «гуманизация» звучит повсюду. Руководители требуют хотя бы о ней говорить, а еще лучше – демонстрировать. Но в ситуации симулякра это практически невозможно. Можно научиться называть тенденции трендами, но показать то, чего не существует, учителю, оставшемуся один на один с проблемой проектирования и строительства потемкинских деревень, чрезвычайно сложно.
Еще один миф современной школьной реальности связан с психологической панацеей: «Вопрос очень серьезный, только психолог способен его разрешить… Все останавливаемся, садимся и начинаем ждать психолога в голубом вертолете…» Не буду спорить, существуют случаи, когда требуется помощь профессионального психолога, однако было время, когда про психологов никто и не слыхивал, а по-житейски психологические проблемы решали. Когда думали и брали на себя ответственность, чаще разрешали сложные коллизии.
Еще одна актуальная тема, которую хотелось бы поддержать, – взаимодействие классного руководителя с руководством в сфере нормирования деятельности . Криком о помощи звучат реплики: «Заполнение кучи ненужных бумажек как классным руководителем, так и учителем. Дайте работать!!!», «Забумаженность работы…», «Бумажные и электронные отчеты отнимают массу времени, которое можно было бы отдать непосредственно работе с детьми». Имеются конструктивные предложения: «Требования к работе каждого классного руководителя не могут быть одинаковыми, так как неодинаковы дети в разных классах». Педагоги сетуют также на «отсутствие в школе взаимодействия методического объединения классных руководителей, психолога, социального педагога, завуча». Администраторы также отмечают: «Несогласованность действий служб и структур, которые должны заниматься воспитанием ребенка...» Думаю, что из уст рядовых воспитателей с некоторыми оговорками сетования на недостаточную координацию можно принять. Хотя убежден, что именно в координации и состоит задача классного руководителя, а его деятельность представляет собой управление ресурсами школы и окружающей среды для реализации задач воспитания учеников. Что же касается недовольства администраторов несогласованностью, то кто еще может решать задачу по координации?
Весьма тревожной можно назвать другую тенденцию – «Откат аппарата чиновников к временам диктата и жесткой регламентации...».
Учителя серьезно переживают ситуацию взаимоотношений со школьной администрацией: «Слишком много полномочий стало у администрации, и все бесправнее становится учитель. Какую личность может воспитать учитель, который себя не может защитить!»

Без образов будущего?

Весьма любопытно позвучали мнения директоров школ, демонстрирующие сложности целеполагания школьного воспитания : «Так называемый светский гуманизм продемонстрировал полную несостоятельность во всех странах мира, где он доминирует», «Отсутствие идеологической базы (что мы воспитываем?)», «У семьи не сформирован запрос к школе на воспитание», «Образование, основанное на академических предметах, не имеет выхода в воспитательный аспект», «Вводим профильное обучение и сокращаем часы на основные предметы, которые формируют личность человека (литература, музыка...)», «Неопределенность конечного продукта воспитания».
Еще одна тема, тревожащая администраторов, – это кадровое обеспечение воспитания и обучения. Тревожность ощущаешь особенно в размышлениях о том, что в школе может работать человек и без педагогического образования. Может, я и не прав, но сомневаюсь!
Весьма красноречиво и мнение Б.И.Хасана об отсутствии «образов желательного будущего, на которые можно ориентировать в воспитании. Нет посредников – взрослых, через которых осуществляются связи со старшим поколением, с позитивным социумом».
Вообще ситуация отражается поразительная: воспитание никто толком не заказывает; в идейном плане совершенно непонятно, на что ориентироваться; содержание образования в данном аспекте также не инструмент; профессионалов-воспитателей нет... Может быть, действительно ну его, это воспитание: не можем воспитывать, чего переживать… И только подобное утрирование позволяет увидеть, что на самом деле не так уж все плохо.

В последнее время все чаще стали ругать современную школу, которая не всегда оправдывает ожидания родителей и школьников. Можно ли это изменить? Ребенок. BY поговор ил с Людмилой Петрановской, известным психологом и специалистом в области образования, которая 17 марта выступит в Минске на Белорусском образовательном форуме «ПроШколу: Так можно!».

Источник фото: matrony.ru

Для справки

Людмила Петрановская - член Ассоциации специалистов семейного устройства «Семья для ребенка», лауреат Премии Президента РФ в области образования, автор книг «Как ты себя ведешь, 10 шагов по изменению трудного поведения», «Трудный возраст».

1. В чем основная проблема современной школы?

Школа не идет в ногу со временем и не дает ребенку полноценно развиваться и обучаться. Дети знают совсем мало. Вроде и программа обширная: в нее пытаются впихнуть побольше, но даже на базовом уровне знания у школьников слабые.

А задача школы в первую очередь - научить базовым и общим вещам и помочь найти траекторию развития для каждого ребенка в отдельности, исходя из его способностей и интересов.

Не секрет, что рынок труда меняется. Скоро на нем будет спрос на уникальность, а не на стандартизацию, и впереди окажутся те, кто разбирается хорошо в определенной сфере. Даже знания в очень узком сегменте будут цениться выше общих знаний обо всем.

А мы продолжаем всех учить по одинаковой схеме, не обращая внимания на индивидуальность. Вариантов у таких людей будет немного.

2. Решит ли проблему профильное обучение?

Профили - это не решение проблемы, они загоняют человека в несколько возможных коридорчиков, по сути не давая возможности выбора. Коридорчики эти сформированы на основании позавчерашнего дня.

Кто сказал, что изучать вместе нужно именно химию и биологию или математику и физику, а не литературу и биологию, математику и языки? Кто определил такое сочетание предметов? Сегодня много профессий, где нужны совсем другие вариации знаний.

3. Как построить качественную систему образования?

У ребенка буквально после начальной школы должна быть возможность выбирать, чему он учится на базовом уровне, а какие предметы хочет знать на продвинутом.

Но базовый уровень - это не уровень для слабых учеников и таких же учителей. Там должны работать сильные педагоги, способные научить детей немногому, но самому важному. Гуманитарий тоже должен знать таблицу Менделеева, а математик - грамотно писать.

Продвинутый уровень, в свою очередь, не означает просто усложнение и обучение по программам вузов. Это возможность углубиться, возможность узнать больше, и нормально, если по какой-то теме это будет уровень школьной программы, а по какой-то - почти аспирантский.

Дайте возможность ребенку самостоятельно выбрать из огромного пласта информации ту, которая его больше всего интересует. Ему может быть не интересна вся биология одинаково, а вдохновлять именно генетика, скажем. Или он увлечен строением человеческого мозга и жаждет глубоких знаний о нем, а может, хочет быть врачом и мечтает научиться делать анализы крови. Невозможно все знать очень глубоко, физически сил не хватит.

4. Почему такую систему сложно внедрить?

Классно-урочная система не на пустом месте придумалась. Это очень удобная и дешевая система обучения, не ориентированная на индивидуальный подход. Она позволяет поставить одного взрослого перед группой детей и всех худо-бедно научить грамоте.

Но современный мир требует переходить от обучения простой грамоте - к обучению развивающему, когда человек находит траекторию своего развития. И это уже другой подход и, конечно, совсем другие расходы. Одним учителем на 30 человек тут не обойтись, нужны тьюторы, коучи.

Все это в корне ломает привычную систему. Это уход от концепции учителя - служащего, учителя - чиновника; отход от стандартизации, от того, что все дети должны ровненько сидеть за партами. Это полный переворот в головах и огромные материальные ресурсы, необходимые для воплощения такой системы в действительность.

Но те страны, которые вложатся в подобное обучение, будут далеко впереди. Каждое десятилетие разница между странами, нашедшими возможность реформировать систему образования, и теми, кто так и не пришел к этому, будет увеличиваться. Мы обязательно заметим это.

Источник фото: paig.com.au

5. Нужна ли современной школе система оценивания?

От оценок сейчас больше вреда, чем пользы. Но и отказ от них сам по себе еще не шаг к школе будущего.

Что такое оценка? Это когда твой результат сравнили с каким-то единым для всех образцом. Поэтому в контексте разговора о развивающем образовании думать о важности оценок не приходится. Количество работ, выполненных по образцу, должно снижаться. Не спорю, что есть ситуации, когда всех обучающихся нужно прогнать по общей схеме и вынести быстрое решение. Например, при получении водительского удостоверения, каких-то общих для всех стандартных экзаменов.

Но подобная система не может применяться к образованию постоянно. В этом нет никакого смысла, это ничему не учит. Человеку, который не справился с заданием и получил тройку, нужна помощь в том, чтобы разобраться с ошибками и сделать их анализ, а не сообщение, что его работа не соответствует образцу.

6. Какие перспективы у современной школы?

Школы - это живое явление, если им позволить развиваться и жить, то они смогут подстроиться под меняющуюся обстановку.

Но школам в авторитарных странах перекрывают дыхание, потому что авторитарный режим всегда нервничает по поводу взглядов молодежи. Уничтожается диверсификация образования, школам не дают быть разными, частное образование душится.

Мой прогноз в том, что в России и Беларуси начнут развиваться “катакомбные” школы. Родители будут оформлять семейное обучение и объединяться, чтобы искать хороших учителей и учить детей по запросам времени.

Конечно, у нас по-прежнему много тех, кого сегодняшняя школа устраивает: ведь это отличное детохранилище. Но появляется все больше осознанных людей, которые начинают понимать, что система образования в таком виде не только не дает нужных знаний, но и может травмировать ребенка. Вот такие родители будут создавать альтернативные школы, а поскольку этот процесс сейчас максимально затруднен и регламентирован, придется делать “катакомбные” школы.

Если бы дали возможность создавать альтернативные школы легально, конечно, было бы лучше, постепенно родилось бы современное образование, потом его можно было бы перенести и в массовую школу.

Но пока в России, например, вместо диверсификации есть бюрократизация; так называемая “оптимизация”, когда школы соединяют в огромные комплексы, не поддающиеся управлению. В результате растет не статус учителя, а нагрузка на него. И хоть педагоги начинают понемногу осознавать свои права, а общество понимать тот факт, что униженный человек не может быть хорошим учителем, ситуация с системой образования все равно не радует.

Более подробно со взглядами Людмилы Петрановской вы сможете познакомиться на Образовательном форуме "ПроШколу: Так можно!" , который пройдет в Минске 17 марта. Эксперты и практики в сфере школьного образования из 5 стран мира соберутся на одной площадке и обсудят актуальные проблемы с белорусскими педагогами и родителями. Зарегистрироваться на мероприятие можно

Партнеры-спонсоры

Каждый год 1 сентября мы ждем с радостью и ноткой тревоги. Учеба: что может быть важнее? Образованный человек нужен нашей стране. Грамотный, знающий основы наук, получивший в дальнейшем профильное образование. Он – наше будущее. Поэтому с надеждой мы смотрим на наших учителей, на наших детей. От первых, понятно, ждем знаний, от вторых – успехов и побед. Каким он будет: новый учебный год? И какие проблемы современной школы нас ждут сегодня?
Справка: , в которых учатся 20 млн. детей. Количество молодежи, получающих образование в школах России, отличается самым высоким показателем в мире. В системе школьного образования трудятся 1,7 млн. учителей или 2% трудоспособных людей страны.

Кризис в стране – кризис в образовании

В системе образования достаточно вопросов. Наверное, больше, чем ответов. Много было сказано о кризисе традиционной системы образования. В 50-60 годы американцы смело говорили, что они проигрывают нам не только в космосе, но и «за школьной партой». Российское классическое образование ценилось во всем мире. Что же с ним стало? Правильно, разрушили и попытались создать новое, что, как известно, не так-то просто. Еще лет 10-15 назад «армия» многострадальных мамаш стояла в городском книжном магазине. Каждая держала в руке листочек с фамилиями авторов учебников по разным предметам. Чем же они хороши, и чем были хуже наши классические учебники, которые ценили в других странах. Ну да ладно, ту страницу мы перевернули. Классическое, фундаментальное образование похоронили. Сегодня на смену прошлым системам уже введен ФГОС: это очередная попытка создать новые стандарты в образовании. Надо полагать, не первая и не последняя.

Достойная работа – достойная оплата

Учителю, чтобы он мог нормально зарабатывать, предложили систему стимулирующих выплат, где в баллах «высчитываются» все его заслуги и достижения. Хорошо учатся у тебя дети? Получай! Много грамот заработал? Получай! Выступил на конференции? Получай! И старается учитель завысить немного оценки, разработать новую программу, подготовить доклад, создать потолще портфолио… Только когда бедному учителю обратить внимание на детей? Вот и рассказывает мамочка: попросила для ребенка несколько консультаций, а учитель объясняет, что некогда: работает на полторы ставки, да еще и рутинной работы много: там отчёт и тут отчёт. А между тем учительская зарплата и так должна быть достойной. Уехал знакомый педагог в Германию, устроился по специальности и сообщил, что зарплата там в 20 раз превышает нашу. Не в 2-3 раза, а в 20. Это к постулату: «Достойная работа – достойная оплата».

Удручает . Хроническая нехватка денежных средств, система «залатывания дыр», когда вкладываешь средства во что-то одно. Не хватает элементарно канцелярии, не говоря о чем-то более серьезном. Маркеры надо – так сходи и купи! Лампочку в кабинете заменить? Видишь, как сгорают, на вас не накупишься. Бумага кончилась, да и у нас нет! Учителя считают, что и на какую сумму они должны купить. Но учебники и учебные пособия выписываются и обновляются регулярно, что, конечно, идет огромным плюсом.

Молодые кадры – ау!

Нужно не забывать об одной из главных проблем образования – непрестижность учительской профессии. Всем знакома фраза: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Не многие россияне планируют видеть своих детей в будущем педагогами. Да и в первой десятке современных детей эта профессия не значится как приоритетная. Диалог на улице: «Мамочка, у нас учительница такая классная и я вырасту, буду учить малышей!» (голос ребенка) – «Еще не хватало без зарплаты сидеть да нервы мотать. Не говори глупости. Кукол вон учи!» (голос мамы).

А где сейчас наш молодой кадровый состав, без которого невозможно развитие учительской профессии? Давайте подсчитаем, сколько новых кадров влилось в школьный поток (особенно в сельской местности) за последние годы. Раз, два – и обчёлся. Да и те, что приходят, надолго, как правило, не задерживаются. В чем проблема? Это и финансовый вопрос: молодые учителя зарабатывают меньше, чем продавцы в магазинах. Это и огромный объем школьной документации. Это и неумение «держать класс» на своем авторитете. Приходя на работу в школу, молодой специалист не представляет, с какими реалиями ему придется столкнуться. Школы пустеют без молодых педагогов, которые несут азарт, энергию, новое видение мира, новый подход к воспитанию и образованию. Да и дети больше тянуться к молодым учителям. Может, учителям, как и врачам, платить миллион, только чтобы они ехали в «глубинки»?
Справка: сегодня в «школьных пенатах» только 1 из 8 учителей младше 30 лет. 1/6 часть — пенсионного возраста. Ежегодная необходимость в молодых специалистах составляет примерно 30 тысяч человек.

Оптимизируйся

Теперь еще «на голову» культуре, здравоохранению и образованию свалилась так называемая оптимизация. В малых деревнях закрываются школы, в больших – сокращают кадры. Целью этого всего является повышение качества услуг. Но о каком повышении качества идет речь, если, к примеру, нужно сократить ставку воспитателя, а в его группе работать некому. Как выходить из положения, за счет каких резервов? Или сократить ставку социального педагога, педагога-психолога. А кто, извините, будет работать с проблемными детьми? Наверное, опять и снова классные руководители. Тут много вопросов и это уже давно активно обсуждается в СМИ.
Да, вопросов много, ответов мало… Но жизнь не стоит на месте. И вот картинка, от которой на душе становится тепло и радостно. Маленькой девчонке подбирают школьную форму. Она примеряет ее и так, и этак, вертясь перед зеркалом, улыбаясь самой себе. А рядом мама держит новый ранец с тетрадями. Вот и наступает новый учебный год. Каким он будет? Как всегда, трудным. Как всегда, интересным. Как всегда, дающим знания всем: и лентяям, и молодым дарованиям. С новыми мыслями, идеями, проектами подойдут к школьному порогу наши учителя и откроются двери…

– В чем основная проблема старших школьников?

– Хочу, начиная заключительную часть нашего разговора, подчеркнуть, что речь в наших статьях идет, конечно, о детях, которые учатся в крупных городах, и об их проблемах, потому что в сельских школах другая специфика. И если в младшей школе все более или менее одинаково, то дальше накапливаются расхождения, и они уже видны в средней школе, и особенно заметны в старшей.

Первая и самая большая беда учащихся старших классов – это фактическое отсутствие профориентации. Системы профориентации, которая худо-бедно была в Советском Союзе, больше не существует, но даже если бы она существовала, то никуда бы не годилась, потому что все очень сильно изменилось.

Сегодня человек, оканчивающий школу, абсолютно не представляет, как выглядит хотя бы какая-нибудь профессия.

В последние пару-тройку лет в частном психологическом и в коучинговом секторе в больших городах это поняли и пытаются удовлетворить существующий запрос, но это психологическое профориентирование, конечно, очень относительное.

Я не поддерживаю идею профориентирования по опросникам, хотя она самая популярная в этих секторах, но, возможно, для некоторых это лучше, чем ничего. Мы ждем, что этим будет заниматься семья, но многие семьи либо заменяют выбор ребенка собственным выбором, либо предлагают помощь, но не помогают, не проясняют ребенку его собственные профессиональные предпочтения.

Из-за того, что, как мы говорили в прошлый раз, очень большая инфантилизация, ребенок сейчас несамостоятельный, он до старшей школы сам не перемещается, не принимает решения по своей программе дополнительных занятий, если они есть.

Кроме того, есть проблема виртуализации.

У старшеклассников нет простроенной внешней профориентации, и дети теперь ориентируются в основном на блогеров. Это, конечно, ужасно, это такая новая штука, появившаяся 5-6 лет назад, но главные профориентаторы сегодня – это уже не медийные звезды, а блогеры.

Взрослые, как правило, это не смотрят, потому что это сложно смотреть, видеоблоги рассчитаны на подростков. И решение о профориентации у ребенка складывается стихийно, под влиянием таких блогов.

И поскольку у нас нет ориентации на выбор профессии, на ее смысл, на то, чтобы профессия была полезна стране, у старшеклассников при выборе часто возникает ориентация на заработок: «Не важно, кем я буду работать, важно то, сколько я буду зарабатывать». А это поколение не готово зарабатывать мало – они в принципе не рассматривают профессии, где заработок сразу не миллион.

– Что семье делать в этой ситуации?

– Нужно знакомить с максимально возможным количеством разных профессий через людей, любящих свое дело, включенных в него, чтобы дети знали не только о существовании дизайнеров, менеджеров и финансистов. Сейчас на рынок труда мощно выходят профессии, подкармливаемые государством, и все больше людей выбирают государственное управление – это сейчас одна из самых востребованных специальностей, многие идут в школу ФСБ, я это прямо вижу. Это такой социальный лифт, который настраивается все лучше и который реально работает, и дети на него клюют, особенно те, кто хочет перебраться в Москву и кому очень интересны стипендии и гарантированные общежития, и впоследствии – возможность ипотеки на льготных условиях.

В больших городах как-то стараются решить проблему профориентации – устраивают фестивали профессий, дни открытых дверей в вузах, прочие мероприятия перед поступлением, но это очень узкий слой занятий, и гигантский круг профессий просто выпадает из поля зрения ребенка, поэтому его выбор очень сужен. Очень часто дети совершают незрелый выбор и идут в вуз вместе с другом, идут в институт, потому что он расположен близко к дому, потому что это престижно…

Екатерина Бурмистрова. Фото: Facebook

– Кризис профориентации в старших классах закладывает институтский кризис, потому что на 1-2-м курсе у вчерашних школьников происходит приземление. Тут еще сыграл свою роль ЕГЭ: когда мы поступали, мы готовились в конкретный институт, шли именно в него, и у нас не было большого выбора, а они сдают ЕГЭ и расслабленно выбирают институт.

И когда дети поступили, начинаются проблемы с выбором. Часто студент на середине первого курса, на втором курсе понимает, что он не там, что ему это вообще не интересно, что нет никаких перспектив с работой по этой специальности, и начинает думать, куда идти дальше. Поэтому очень важно, чтобы в старших классах ребенок видел мир не через экран компьютера, смартфона и телевизора, чтобы он путешествовал, видел профессии, людей, не был замкнут, чтобы он максимально познакомился со страной, с регионом, культурой, со спортом, потому что у многих школа и интернет создают ограниченный ареал обитания.

– Есть ли еще сложности, связанные с отсутствием профориентации?

– Отсутствие у детей опыта ответственной работы. В Советском Союзе в 9-10-м классе нужно было сколько-то отработать на учебно-производственном комбинате. Для многих это было очень важным шагом. Отсутствие опыта заработка не позволяет ценить деньги, а материальное расслоение создает эффект перевернутого бинокля, и заработки в семье кажутся маленькими.

От этого есть хорошее лекарство: организовать ребенку возможность заработать первые деньги, чтобы этот заработок был совместим с учебой. Это здорово ставит мозги на место – и в плане отношения к родителям, и отношения к профессии, и ценности того, что ребенок имеет в семье.

Естественно, это должно подстраховываться родителями, естественно, это должно быть не абы куда, не на полную рабочую неделю, но это избавит ребенка от многих вещей, связанных с отсутствием профориентации и возрастным неуважением родителей.

Проблема, характерная не для всех, но для тех, кто ориентирован на лучшее из возможного образования и пытается поступать в гимназии, колледжи и лицеи: раннее профилирование. Это когда ребенок выбирает профиль в 7-8-м классе, если есть возможность выбора, или уходит в специализированный колледж.

Часто этот выбор тоже делают родители на основе представлений о престижности. И, соответственно, в такой школе профильные предметы сильные, а все непрофильные оказываются слабыми. И поэтому если к 11-му классу человек понимает, что он хочет поменять профиль, то ему очень сложно нормально сдать те предметы, которые он не изучал углубленно, но если даже этого не происходит, то страдает широта образования.

Почти все более или менее сильные школы предлагают профилирование, за редчайшим исключением – кроме, может, одной-двух-трех школ России. Поэтому ребенку предлагается либо более высокий уровень профилирования, либо средний, либо профильное заведение, типа техникума или колледжа, где обучают конкретной специальности.

– То есть лучше отказаться от идеи идти специализироваться по определенному профилю?

– Мне кажется, что выбирать это нужно тогда, когда у человека уже сформировались предпочтения, либо выбирать такой профиль, который не помешает всему остальному, типа математического, чтобы он не загрузил человека настолько, что на все остальное у него не останется ни времени, ни сил, и бороться с тем, что человек делает то, что по профилю.

Подростки ведь черно-белые, они говорят: «Если я математик, то я не буду смотреть спектакли», «Если я филолог, то мне не нужно уметь считать и логически думать», «Зачем мне знать основы физики, мне это вообще не надо». И задача родителей – спасти ребенка от такого сужения выбора.

Еще одна проблема старшей школы – когда человеку вообще ничего не интересно. У него может все хорошо получаться, по всем предметам 4-5, но при этом нет выраженного поля интереса ни к чему.

– Почему это происходит?

– Это может быть следствием разных причин – как несамостоятельности, так и перегруженности на предыдущих ступенях. Другой вариант – ребенок от всего отказывается, либо прогуливает школу, либо присутствует, но ничего не делает, он протестует против требований родителей – например, говорит, что не пойдет учиться дальше, а пойдет работать.

Такое бывает, когда родители потеряли управление, а у ребенка яркое взросление. Конечно, надо следить, чтобы не было каких-то совсем экстремальных вариантов, бывает, что все это происходит резко, а потом к 11-му классу они успевают очнуться и чего-то захотеть. И чем больше вы вступаете в конфронтацию, тем больше удлиняется период конфликта, так что этого делать не надо.

– Как быть – оставаться в стороне?

– Настолько, насколько это не опасно для жизни и здоровья ребенка и других членов семьи.

– Есть ли проблемы, которые продолжаются со средней школы?

– Мы уже говорили в прошлый раз о зависимостях, и к старшей школе они могут либо развиться, и ребенок продолжает быть очень-очень зависимым, либо он уже это увидел и начал с этим бороться.

Вопрос в том, как все повернется с виртуальностью – начнет ли ребенок понимать, что это действительно штука, которая отнимает у него все время, и выходить к реальным людям, в реальные события, в реальные отношения, или он будет погружаться в это все больше, это вопрос индивидуальный.

Это может стать пройденной точкой, ребенок скажет: «Мама, положи телефон и поговори со мной, я знаю, у тебя зависимость, у меня у самого зависимость», либо, наоборот, он туда углубился и будет проводить все время в Инстаграме, ВКонтакте или в какой-то онлайн-игре. Это тот возраст, когда уже никто не сможет контролировать его интернет, это битва, которую родители проиграли.

Ребенок должен к старшей школе уже начать контролировать время, которое он проводит в интернете, самостоятельно, начать отвечать за время, когда он ложится и встает, за то, что он ест.

Повышается риск наркотиков и психоактивных веществ. Этот риск в разы выше, чем в нашей юности. Мы часто просто недооцениваем доступность и легкость доставания наркотических веществ даже за небольшие деньги.

Так или иначе соприкоснется с этим каждый: кто-то с прямым предложением, кто-то с тем, что это употребляют друзья. И тут вопрос: сможет ли ребенок сказать «нет» или он пойдет на поводу у компании и попробует это вещество.

Если попробует, он не обязательно станет наркоманом, это вопрос иммунитета, который должен выращиваться со средней, может, даже с начальной школы, и мне кажется, что формирование позиции по отношению к наркотикам и СПИДу – это так же важно, как и профессиональная ориентация.

Мы в прошлый раз говорили о том, что у детей происходит гормональный скачок, часто это очень бурное, резкое изменение: в мае это были еще деточки, а в сентябре уже пришли юноши и девушки.

Этот скачок происходит в 5-7-м классе. В 8-9-м и тем более 11-м классе это уже взрослые люди с бородами и усами. И это тот возраст, когда у людей в силу биологических особенностей не учеба на первом месте.

Многие дети в старших классах уже ведут взрослую интимную жизнь, и это, к сожалению, не редкость, и у них часто возникает конфликт между не по мере взрослой физической жизнью и статусом ученика. Взрослые не любят это слышать и понимать, но можно поднять статистику и обнаружить, что процент таких старшеклассников немалый.

– Но вряд ли родители могут на это повлиять?

– Это дело случая, темперамента, среды, но запреты здесь уже, конечно, не работают. Когда школа стала длиннее на год и появился 11-й класс, у детей, с одной стороны, появился лишний год, чтобы развиться, а с другой – получается, что в последнем классе за партой сидят взрослые люди, которые не мотивированы на учебу, у которых довольно взрослые мысли, не находящие никакого воплощения, и эти мысли про отношения и влюбленности сильно оттягивают внимание от учебы.

А если это школа, где не модно учиться, куда люди ходят, только чтобы общаться, то межличностные разборки занимают все мышление и воображение детей, и учеба у них по остаточному принципу.

С этим ничего не сделаешь, надо только, чтобы у человека, помимо такой школы, были летние лагеря, театры, студии, танцы, а еще лучше – что-то социально полезное, какое-то волонтерство, чтобы эта взрослость находила воплощение в чем-то реальном.

Человек находится в роли ученика 10-12 лет, не считая подготовку к школе, и даже если он мотивирован на учебу, ему в конце уже довольно скучно. И при этом учеба может быть такого размера, что она занимает абсолютно все его время, но от этого ее эффективность не растет.

Мне кажется, что у старших классов должны быть какие-то реальные дела, и они делают учебу эффективней. Это организуется не во всех школах, это то, что раньше называлось внешкольной, внеклассной жизнью. Если ученики старшей школы делают что-то социально полезное, то это вообще замечательно – они настроены не на получение удовольствия. Это очень важно, и мы переходим к следующей проблеме.

Современный старшеклассник – совершенно взрослый человек, который уже выше и сильней родителей, – абсолютный получатель, и у него в результате его школьной жизни и гиперопекающего, подталкивающего родительского настроя часто отсутствует потребность выгрызать знания у учителя, искать большего, чем дают.

Обычно, если с этим ничего не попытались сделать в средней школе, то он уже не видит, что что-то не так, он привык. И это очень ему мешает, потому что программа старшей школы, если она усваивается хорошо, предполагает активность, инициативу в решении не совсем линейных задач. Это, конечно, можно освоить пассивно, но тогда это будет скорее имитация учебы, когда человек сдал и забыл или сдал по минимуму, списал.

У детей в этом возрасте есть очень мощный, огромный источник энергии, и как только появляется либо яркий педагог, либо какой-то интерес, они включаются, и это выглядит очень здорово и очень ярко, а в остальное время они как будто с отключенным двигателем: они приползают в школу, перебираются с урока на урок, они переписываются, они делают уроки не по всем предметам, а по одному-двум, и иногда родители ничего с этим сделать не могут.

– Что еще изменилось у детей старшего возраста естественным образом, в силу взросления?

– Время, когда родители могли что-то всерьез менять в детях, прошло. У детей еще есть авторитет наставника, группы сверстников, они еще очень ориентированы на семью, включены в нее, любят родителей, однако ребенок часто изолируется от близких, уходит в свою раковину, потихоньку формируя какую-то свою систему ценностей.

– Почему это произошло?

– Это естественная потребность возраста. Конечно, причиной может быть травматичный разрыв с семьей из-за конфликта или несходства ценностей, но часто это просто возраст, когда человеку действительно нужно уже стать самостоятельным. Это происходит, если у него нет никаких увлечений, которые он сам изобрел, какой-нибудь, с точки зрения взрослых, ерунды – моделирования, возни с мотоциклами, конструирования одежды, литературного кружка – а есть довольно скучная школа, более-менее развернутая среда общения и родители, которые давят и хотят от него больше, чем он хочет делать, хотят, чтобы он учился на 5, а он хочет на 4, имеет другое представление о том, что ему надо.

– Что с этой изоляцией делать?

– Чем больше вы долбитесь в эту раковину, тем больше она закрывается. Нужно создать условия для совместных дел, придумывать, чем вы можете заниматься вместе, нужно понимать, что это возраст, это должно пройти, и если вы будете не давить, а предлагать ему что-то, что его может впечатлить, то это сработает.

У него должны быть самостоятельные поездки, разрешения на что-то, что он считает признаком взрослости – покрасить волосы в синий цвет, проколоть еще одну дырку в ухе. Надо идти навстречу и налаживать диалог, понимая, что эта изоляция отчасти нормальная.

К старшей школе ребенок уже хорошо видит социальное расслоение, и это как раз универсальная вещь и для деревень, и для городов, она является мощнейшим фактором взросления. Если ребенок не ездит все время в машине и не живет в инкубаторе, то он видит, насколько по-разному живут люди – некоторые ездят, условно говоря, на «порше» и живут в пентхаусе с зимним садом, а другие ездят на работу на метро и на автобусе и считают деньги до зарплаты.

Как правило, ребенок понимает, какое место занимают его родители в этой иерархии. И это тянет за собой следующее важное для ребенка открытие: социальный статус и оценка родителей. Какими бы богатыми, востребованными и успешными родители ни были, старшая школа – это возраст, когда успехи родителей ставятся под очень большое сомнение. Ребенок может быть радикально настроен по отношению к родителям еще в средней школе, а в 10-11-м классе уже, наоборот, смягчиться. И это может сильно влиять на отношения.

Чего бы вы ни достигли, вы можете услышать: «Ну и о чем была вся ваша жизнь?» – а если вы, наоборот, чего-то достигли, то он может сказать: «До меня тебе дела не было, ты занимался своей работой, карьерой, призванием, а на меня плевал».

Это тоже часть взросления, это пересмотр договора с родителями. Чтобы найти себя, чаще всего нужно отвергнуть родительские достижения.

С родителями может быть также сильная конфронтация и отторжение тех ценностей, которые у них есть, в частности по отношению к учебе. Например, «вы всю жизнь занимались наукой, а у вас даже нет дачи», или «вы всю жизнь зарабатывали деньги и не знаете, кто такой Бродский».

– Что делать родителям, если они это слышат в свой адрес?

– Бесполезно доказывать, что вы на самом деле чего-то достигли. Конечно, это очень больно слышать, это вызывает непрогнозируемую, чуть не до драки, реакцию, но надо это пережить.

Не пытаться доказать в конфликтные моменты, что вы чего-то достигли, потому что это только увеличивает боль. Помогает, когда о ваших успехах говорят третьи люди: друзья, коллеги, когда вы берете ребенка на работу и он видит то уважение, с которым к вам относятся.

Особенно, конечно, сложно неработающим женщинам – у них это вообще больное место, и это для них не первое, а еще одно обесценивание того, что они делают, и нужно вести себя очень аккуратно, чтобы не ранить себя об эту возрастную особенность. Через десять лет ребенок будет относиться к вашим успехам очень внимательно, просто должно пройти время. Ему кажется, что он взрослый и все понял, а на самом деле он пока еще ничего не понял.