К 11 12 векам образовалась древнерусская народность. Образование древнерусской народности и древнерусского языка. История изучения проблемы древнерусской народности

Исследование ставит своей целью осветить предысторию, процессы становления, развития и диалектного членения древнерусской народности. До сих пор археологические материалы не привлекались для целостного решения этой проблематики. К вопросам истории и диалектологии древнерусского языка многократно обращались лингвисты, в результате чего собственно языковые вопросы оказались более разработанными по сравнению с историческими. Со стороны историков попытки осветить суть древнерусской народности были менее продуктивными, поскольку историческая наука не располагает достаточной источниковой базой в решении этногенетических тем. Использование данных археологии в изучении истоков и эволюции древнерусского этноса с учетом всех результатов, полученных до сих пор другими науками, представляется весьма перспективным. В этом цель предлагаемой работы.

Собранные многими поколениями исследователей археологические материалы ныне составили огромнейший источниковый фонд, который все шире и шире используется для изучения сложных исторических процессов, имевших место в Восточной Европе в древности и средневековье. На основе данных археологии уже получены важные результаты по ряду исторических и этнокультурных тем, которые не могли быть разрешены на основе дошедшей до нас информации исторических источников. Думается, что наступило время самого широкого использования материалов археологии и в исследованиях сложной проблемы становления древнерусской народности, выявления ее содержания и условий дифференциации.

Книгу открывает историографический раздел, в котором излагается процесс развития знаний об этом средневековом этносе. Исследовательскую часть составляют несколько разделов. Для познания исторического периода, предшествующего формированию древнерусской народности, необходимо было самым детальным образом осветить ее предысторию. Выясняется, что процесс освоения славянами Восточно-Европейской равнины был весьма сложным и многоактным. Колонизация осуществлялась с разных сторон и различными этнографическими праславянскими группами. Неоднородность славянского населения Восточной Европы усугублялась еще и тем, что в разных местностях славяне застали разноэтничных аборигенов (различные финноязычные племена в лесной полосе, неоднородное балтское население в Верхнем Поднепровье и смежных землях, ираноязычные и тюркские племена на Юге). Накануне формирования древнерусской народности на Восточно-Европейской равнине археологически фиксируется несколько крупных этноплеменных групп славянского этноса, часть которых была представлена диалектными образованиями позднепраславянской поры. Эти группы в ряде случаев несоотносимы с летописными племенами.

По археологическим материалам выявляются мощные интеграционные явления, имевшие место на Восточно-Европейской равнине в последних веках I тыс. н. э., которые консолидировали разноплеменное славянство, привели к его единению в культурном отношении, а в конечном итоге к становлению этноязыковой общности – древнерусской народности. Исследованию этих интеграционных явлений, среди которых впервые обнаруживаемая на основе данных археологии широкая инфильтрация дунайских славян в восточноевропейские земли, посвящен самостоятельный раздел.

Неоднородный этноплеменной состав древнерусской народности сказался в ее диалектной структуре, реконструируемой на основе археологических материалов, и в дроблении ее территории на исторические земли, ставшие в период феодальной раздробленности Руси отдельными политическими образованиями. Однако в этой ситуации восточнославянская этноязыковая общность продолжала еще некоторое время свое единое развитие как в культурном, так и этническом отношениях.

Только татаро-монгольское иго и включение значительных частей восточнославянских территорий в состав Литовского государства разорвали единство древнерусской народности. Начался постепенный процесс формирования русского, украинского и белорусского этносов.

Такова вкратце суть предлагаемого исследования.

В стремлении нарисовать целостную картину этнической истории славянского населения Восточной Европы автору пришлось разработать целый ряд тем, до сих пор не получивших должного освещения в научной литературе. Так, в работе устанавливается, что в северной части восточнославянского ареала славянское население появилось не накануне образования Древнерусского государства, как это представлялось недавно, а еще в период Великого переселения народов. По-новому освещена и проблема русов – одного из образований праславянской поры.

История изучения проблемы древнерусской народности

Эта проблема привлекла внимание исследователей уже в первой половине XIX в. На раннем этапе она рассматривалась преимущественно на лингвистических материалах, что вполне понятно, поскольку язык является важнейшим маркером любого этнического образования. Среди русских ученых первым рассматриваемую тему попытался осветить А. X. Востоков. Выявив некоторые отличительные особенности древнерусских говоров, исследователь утверждал, что древнерусский язык выделился из общеславянского. Он датировал возникновение различий между отдельными славянскими языками XII–XIII вв., считая, что во времена Кирилла и Мефодия все славяне еще сравнительно легко понимали друг друга, то есть пользовались общеславянским языком .

Несколько конкретнее этот вопрос исследовался И. И. Срезневским, считавшим, что общеславянский (праславянский) язык первоначально разделился на две ветви – западную и юго-восточную, а последняя через какое-то время дифференцировалась на древнерусский и южнославянские языки. Начало древнерусского языка исследователь относил к IX–X вв. В этот период он был еще монолитным. Диалектные особенности в древнерусском языке, согласно изысканиям И. И. Срезневского, появляются в XI–XIV вв., а в XV в. на его основе формируются великорусское (с членением на северновеликорусскую и южновеликорусскую группы, последняя с белорусским поднаречием) и малорусское (украинское) наречия .

Разделение древнерусского языка на великорусское и малорусское наречия П. А. Лавровский объяснял исторической ситуацией – образованием во времена Андрея Боголюбского независимого от Киева государства в Северо-Восточной Руси. Этим лингвистом впервые была высказана мысль о раннем, еще до появления на Руси письменности , становлении древненовгородского диалекта, которая, впрочем, не встретила поддержки среди ученых XIX в.

Во второй половине прошлого столетия в языковедческой литературе традиция выводить древнерусский язык из праславянского укоренилась окончательно. Лишь отдельные ученые спорадически придерживались иного мнения. Так, историк М. П. Погодин высказывал мысль о том, что Киевская земля первоначально была «исконно великорусской», а Галицкая Русь – «малорусской». Татаро-монгольское нашествие значительно опустошило Киевскую область, после чего она была занята переселенцами из Галиции и таким образом стала малорусской . Иного мнения придерживался М. А. Максимович, считавший, что население Киевской Руси было украинским. По представлениям этого исследователя, украинский этнос сохранялся в южных землях Руси и в последующее время, вплоть до современности. Никакого запустения территории современной Украины ни в татаро-монгольский период, ни когда-либо еще не было .

Из историко-диалектологических исследований древнерусской этноязыковой общности этого периода наибольшее значение имеют работы А. И. Соболевского . На основе анализа древнерусских письменных памятников XI–XIV вв. этот исследователь выделил и охарактеризовал внутри древнерусского языка особенности новгородского, псковского, смоленско-полоцкого, киевского и волынско-галицкого диалектов. Он считал, что диалектное членение древнерусского языка соответствовало племенному делению восточного славянства предшествующей поры.

Первое серьезное историко-лингвистическое осмысление начала восточнославянской этноязыковой общности, процесса становления, развития, диалектного строения и распада древнерусского языка принадлежит А. А. Шахматову . На протяжении своей плодотворной деятельности этот ученый несколько изменял и совершенствовал свои взгляды на эту проблематику. Ограничусь здесь кратким изложением сути построений, к которым А. А. Шахматов пришел в последние периоды своего научного творчества.

Первый этап зарождения русских (так исследователь именовал восточных славян), выделившихся из юго-восточной ветви праславянства, А. А. Шахматов датировал V–VI вв. «Первой прародиной» формирующегося восточнославянского этноса были земли в междуречье нижних течений Прута и Днестра. Это были анты, упоминаемые в исторических источниках VI–VII вв. и ставшие ядром восточного славянства. В VI в., спасаясь от аваров, значительная часть антов переселилась на Волынь и в Среднее Поднепровье. Этот регион А. А. Шахматов называл «колыбелью русского племени», поскольку восточные славяне здесь составили «одно этнографическое целое». В IX–X вв. из этого ареала началось широкое расселение восточнославянского этноса, которым были освоены широкие пространства от Черного моря до Ильменя и от Карпат до Дона.

Период от IX–X до XIII в., по А. А. Шахматову, был следующим этапом в истории восточного славянства, который именуется им древнерусским. В результате расселения восточные славяне в это время дифференцировались на три больших наречия – севернорусское, восточно-русское (или среднерусское) и южнорусское. Севернорусы – та часть восточных славян, которая продвинулась в верховья Днепра и Западной Двины, в бассейны Ильменского и Чудского озер, а также заселила междуречье Волги и Оки. В итоге здесь сформировался политический союз, доминирующее положение в котором занимали кривичи и в который были втянуты финноязычные племена – меря, весь, чудь и мурома. Восточнее Днепра и в бассейне Дона образовалось восточнорусское наречие, в котором первоначально развилось аканье. Лингвистической основой реконструкции южнорусского наречия стал украинский язык и его говоры, в связи с чем к южнорусам А. А. Шахматовым относились волыняне, дулебы, поляне, древляне, тиверцы и уличи. Точка зрения исследователя в отношении хорватов не была твердой – они то причислялись к южнорусам, то исключались из среды восточнославянских племен.

Широкое расселение восточных славян на Восточно-Европейской равнине и членение их на три группы не нарушили их единого языкового развития. Определяющую роль в едином развитии древнерусского языка, как полагал А. А. Шахматов, сыграло Киевское государство. С его возникновением складывается «общерусская жизнь», развивается процесс общерусской языковой интеграции. Ведущая роль Киева определяла единые общерусские языковые процессы на всей территории Древней Руси.

В XIII в. древнерусская языковая общность распадается. В последующие столетия на основе севернорусского, восточнорусского и южнорусского наречий древнерусского языка и в результате их взаимодействия формируются отдельные восточнославянские языки – русский, украинский и белорусский.

Концепция А. А. Шахматова была значительным стимулом в дальнейшем изучении древнерусского языка и народности. Она была принята рядом крупных лингвистов того времени, в том числе Д. Н. Ушаковым, Е. Ф. Будде, Б. М. Ляпуновым . В течение длительного времени построения А. А. Шахматова были широко распространены среди русских ученых, а в некоторой своей части не потеряли значимости и поныне.

Сербский лингвист Д. П. Джурович, предпринявший интересную попытку реконструкции диалектного членения праславянского языка, полагал, что в его составе был и прарусский диалект, который стал основой древнерусского языка, и локализовал его в правобережной части Среднего Поднепровья, вплоть до бассейна верхнего течения Буга включительно .

Несомненный интерес представляют изыскания в области происхождения восточнославянского языка польского слависта Т. Лер-Сплавиньского. Он утверждал, что положение о прарусском (древнерусском) языковом единстве, образовавшемся при членении праславянской общности, принадлежит к бесспорным. Исследователь дал обстоятельную характеристику «прарускому языку», описав особенности, свойственные только этому языку и чуждые другим славянским языкам. До конца XI в. этот язык членился не на три, как считал А. А. Шахматов, а только на две диалектные группы: северную и более обширную южную, каждая из которых имела свои характерные фонетические черты. Это деление, по мнению Т. Лер-Сплавиньского, соответствовало двум культурно-политическим центрам Древней Руси – Киеву и Новгороду. Киев объединял южные племена восточного славянства: полян, древлян, северян, радимичей, вятичей и, вероятно, других. Новгороду принадлежали земли словен ильменских и кривичей.

Время дифференциации древнерусского языка на северную и южную ветви, как считает Т. Лер-Сплавиньский, по языковым данным определить не удается. После XI в., в период политической раздробленности Руси, начинается процесс постепенной трансформации этих диалектных групп в три восточнославянских языка. Таким образом, в XIII–XIV вв. возникают русский, белорусский и украинский языки. Русский язык складывается на базе консолидации севернорусской группы с частью южнорусской. Украинский язык формировался целиком из южнорусской группы, а белорусский эволюционировал из северо-западной ее части .

Построения Т. Лер-Сплавиньского не получили широкого распространения в лингвистике и были приняты лишь единичными ее представителями.

По-иному попытался подойти к освещению рассматриваемой проблематики известный лингвист Н. С. Трубецкой. Вопрос о существовании древнерусского (общевосточнославянского) языка, по его мнению, следует считать твердо установленным. Исследователь, как и многие его предшественники, утверждал, что языковое развитие шло от праславянского к общевосточнославянскому и далее в результате распада последнего образовались три самостоятельных восточнославянских языка. Вслед за Т. Лер-Сплавиньским Н. С. Трубецкой пытался обосновать первоначальное деление общерусского языка на две диалектные группы, южную и северную, которые заметно различались по основным фонетическим особенностям. Он допускал существование такого членения еще в дописьменный период. В то время как южная часть восточного славянства, утверждал ученый, развивалась в контакте с южными и западными славянами, северная группа резко обособилась. Звуковые изменения, проникавшие со славянского юга и запада, не достигали севера восточного славянства. Здесь развитие шло в контактном взаимодействии с неславянскими племенами Балтийского региона. Это реализовалось позднее в существовании в Древней Руси двух культурных центров: Киева и Новгорода. Таким образом, оказывалось, что зарождение элементов севернорусского и южнорусского наречий старше оформления древнерусского языка.

Н. С. Трубецкой не определял время становления общерусского языка, но предполагал, что его двучленная структура сохранялась до 60-х годов XII в., когда начался процесс падения редуцированных, датируемый исследователем 1164–1282 гг. После 1282 г. древнерусский язык перестал существовать – основные фонетические изменения теперь развивались локально, не охватывая восточнославянский мир в целом .

Изыскания Н. С. Трубецкого о давней двучленной структуре восточнославянского языка вызвали бурную дискуссию. Резкой критике они подверглись со стороны А. М. Селищева. Против возражений А. М. Селищева активно выступил Н. Н. Дурново .

Во многих лингвистических работах первой половины XX в. исследовались (без этноисторических экскурсов) характерные особенности древнерусского (восточнославянского) языка и его диалектов, которые не оставляли сомнений в существовании в период Киевской Руси единой этноязыковой общности. Вместе с тем, изыскания показывали, что древнерусский язык стал общей основой русского, украинского и белорусского языков. В этой связи можно упомянуть труд Н. Н. Дурново по истории русского языка. Исследователь подчеркивал, что фонетические и морфологические основы дописьменного прарусского языка прямо были унаследованы от общеславянского .

Между тем в первые десятилетия XX в. были высказаны и иные мнения, отрицавшие общность восточного славянства. Так, историк М. С. Грушевский зарождение украинского этноса относил к приднепровскому союзу племен антов, известных византийским авторам VI в. . Некоторые лингвисты пытались отрицать существование единого древнерусского языка. Так, австрийские слависты С. Смаль-Стоцкий и Т. Гартер, определяя родство языков только по количеству групп сходных черт, считали, что украинский язык имеет сходство с сербским в десяти группах, а с великорусским только в девяти. Следовательно, заключали они, украинцы имели некогда гораздо более тесное общение с сербами, чем с великорусами, и между великорусами и украинцами нет более близкого родства, чем с другими славянскими этносами. В итоге исследователи утверждали, что никакого общерусского языка не было, а украинский язык восходит непосредственно к праславянскому . Аналогичного мнения придерживался также Е. К. Тимченко . Построения и выводы С. Смаль-Стоцкого встретили единодушное невосприятие и суровую критику со стороны лингвистов .

В 20-х годах XX в. В. Ю. Ластовский и А. Шлюбский проповедовали так называемую «кривичскую» теорию происхождения белорусов. Они исходили из положения, что белорусы были прямыми потомками кривичей, которые будто бы составляли самостоятельную славянскую народность . Каких-либо фактических данных, подтверждающих эту гипотезу, исследователи не приводили, да их просто и нет.

Весьма интересные положения по рассматриваемой проблематике были выдвинуты в 30–40-х годах XX в. Б. М. Ляпуновым . Монолитного общеславянского языка, не знавшего диалектов, по его мнению, никогда не существовало. Уже в эпоху праславянского языка имелись заметные диалектные расхождения. Однако общерусский (восточнославянский) язык не имел в своей основе единого праславянского диалекта, а образовался из нескольких древних праславянских диалектов, носители которых расселились в восточной части славянского мира.

Называя восточнославянские фонетические и морфологические черты, выделявшие общерусский язык из остальных славянских языков, Б. М. Ляпунов полагал, что на общерусской территории было множество диалектов, а не три или два, как считали А. А. Шахматов и Т. Лер-Сплавиньский. Исследователь допускал существование в доисторический период говоров полян, древлян, бужан и других племенных образований восточного славянства, зафиксированных летописью. Он считал, что Ростово-Суздальская земля была заселена особым древнерусским племенем, имя которого до нас не дошло. Общерусский язык, по Б. М. Ляпунову, функционировал в эпоху Киевской Руси, то есть в X–XII вв. Примерно с XII в. начинают формироваться особенности, которые впоследствии составили специфику русского и украинского языков.

К концу 40-х годов XX в. относятся широкие исследования древнерусского языка и его диалектов Р. И. Аванесова . Концепция А. А. Шахматова о дифференциации единого русского этноса к IX в. на три наречия подверглась этим языковедом критике и была отвергнута как «антиисторическая». Р. И. Аванесов не сомневался, что восточные славяне некогда составляли языковую общность и выделились из общеславянского массива. Образованию древнерусской народности эпохи Киевской Руси, согласно представлениям этого исследователя, будто бы предшествовала восточнославянская языковая общность. В период племенного строя эта общность включала множество диалектов, которые были неустойчивыми, и их изоглоссы постоянно изменялись. В IX– XI вв. в условиях становления феодализма возрастает оседлость населения, его устойчивость в территориальном отношении. В результате формируется единый и монолитный по происхождению язык древнерусской народности, который, впрочем, в разных регионах получал неодинаковую местную окраску. Так формируются территориальные диалекты, которые разрушили старые племенные. Новые областные диалектные образования были более устойчивыми, они тяготели к крупным городским центрам. Древние племенные изоглоссы при этом оказались почти полностью стертыми, что, как полагал Р. И. Аванесов, делает спорными суждения о диалектном членении восточного славянства доисторической поры. Можно говорить только о некоторых диалектных особенностях, разделявших восточнославянский ареал на северную и южную зоны, а также о явлениях узкорегионального характера (новгородские говоры, псковские говоры, восточнокривичские говоры Ростово-Суздальской земли).

В XII в. в связи с упадком Древнерусского государства, писал Р. И. Аванесов, усиливаются областные тенденции, положившие начало формированию языковых особенностей, которые впоследствии стали характерными чертами трех восточнославянских языков. Окончательное сложение последних произошло несколькими столетиями позже.

В 50-х годах Б. А. Рыбаков впервые привлек к изучению рассматриваемой проблематики данные археологи. Он предложил гипотезу о среднеднепровском начале древнерусской народности. Ядром ее, согласно представлениям исследователя, был племенной союз, образовавшийся в VI–VII вв. в Среднем Поднепровье (от бассейнов Роси и Тясмина на правобережье и нижние течения Сулы, Пела и Ворсклы, а также бассейн Трубежа на левобережье, то есть части будущих Киевской, Черниговской и Переяславской земель) под главенством одного из славянских племен – русов. Ареал последних определялся по вещевым кладам VI–VII вв. со специфическими металлическими украшениями.

Эта территория в летописных записях, относящихся к XI–XII вв., обычно именовалась Русской землей «в узком значении этого термина». В последней четверти I тыс. н. э., утверждал Б. А. Рыбаков, к генезису восточнославянского этноса подключились и другие славянские племена Восточной Европы, а также часть славянизированных финских племен . Однако как конкретно происходил процесс становления древнерусской народности, исследователь не рассматривал, и полагаю, сделать это на материалах археологии было невозможно.

Период Древнерусского государства со столицей в Киеве, утверждал Б. А. Рыбаков, был временем расцвета восточнославянской народности. Её единство несмотря на возникновение нескольких княжеств сохранялось и в эпоху феодального дробления Руси XII–XIII вв. Это единство осознавалось самим восточнославянским населением, что находило отражение в географическом понимании – вся Русская земля (в широком смысле) вплоть до XIV в. противопоставлялась обособленным вотчинам, с враждовавшими между собой князьями.

Можно отметить, что попытки историков включиться в изучение процесса формирования древнерусской народности не дали желаемых результатов. Исторических фактов было слишком мало для освещения этой сложной проблемы. В середине XX в. в исторических трудах преобладала мысль о том, что восточными славянами в VI–VII вв. были анты. Так, например, считал Ю. В. Готье . В. И. Довженок писал, что антский язык мало отличался от древнерусского. Последний будто бы представлял собой тот же язык, что и антский, но на более высоком уровне развития. Основой консолидации восточных славян в древнерусскую народность был, по мнению В. И. Довженка, быстрый темп социально-экономического развития населения Восточно-Европейской равнины, но главным по пути окончательного оформления народности стало этническое развитие в период Киевской Руси. Разъединение единого древнерусского народа на отдельные части, приведшие к становлению трех этносов – русского, белорусского и украинского, – следует искать в исторической обстановке XIII–XIV вв.

А. И. Козаченко также рассматривал антов как первую народность восточных славян, сложившуюся на заре классового общества. Расцвет древнерусской народности определялся этим исследователем периодами Киевской Руси и феодальной раздробленности (до середины XIII в.). Ее консолидация определялась как внешней опасностью, так и требованием национального единства в условиях сильной княжеской власти .

Мысль об антах как ранних восточных славянах не была новой. Она восходит к ученым трудам первой половины XIX в. Так, уже К. Цейс утверждал, что членение славянского этноса VI–VII вв. на с(к)лвенов и антов соответствует дифференциации славянского языка на западную и восточную ветви . Антов отождествляли с восточными славянами многие ученые, в том числе Л. Нидерле , а среди лингвистов, как отмечалось выше, А. А. Шахматов и некоторые исследователи 50–60-х годов XX в.

Проблема образования древнерусской народности интересовала также А. Н. Насонова . Согласно представлениям этого историка, начальный этап этнической консолидации восточных славян связан с раннегосударственным образованием «Русская земля», сложившимся в конце VIII – начале IX в. в Среднем Поднепровье с центром в Киеве. Его территориальной и этнографической основой стали земли полян, древлян и северян. В конце IX–X в. Древнерусское государство распространилось на весь ареал восточнославянских племен, объединив в единый этноязыковой массив две их ветви – северную и южную.

Л. В. Черепнин связывал процесс складывания древнерусской народности с изменениями в социально-экономической жизни, будто бы имевшими место в VI–IX вв., которые способствовали сближению и слиянию разноплеменного славянского населения Восточной Европы. Существенное значение этот историк придавал и формированию Древнерусского государства, протекавшему параллельно со сложением народности. Однако решающую роль в этом сыграли общность языка, территории, культуры и хозяйственной жизни, а также борьба с внешними врагами. Период X–XII вв. Л. В. Черепнин определял как время слияния восточнославянских племен в «единый русский народ».

В XII–XIII вв., утверждал далее исследователь, создаются предпосылки для членения древнерусской народности, в результате усиления которых и политического дробления территории восточного славянства, вызванного татаро-монгольским завоеванием, формируются русская, украинская и белорусская народности .

С исторической точки зрения процесс формирования древнерусской народности пытался показать и В. В. Мавродин . Он утверждал, что основой древнерусского языка стал киевский диалект – своеобразный сплав говоров населения Киева, довольно пестрого в этническом и социальном отношениях. В пестроте киевских говоров и складывается языковое единство, которое стало ядром языка Киевской Руси в целом. Общность политической и государственной жизни всех восточных славян, по мнению В. В. Мавродина, способствовала сплочению славянского населения Восточной Европы в единую древнерусскую народность.

Первоначально этот исследователь полагал, что процесс формирования народности в эпоху Древней Руси не завершился и наступившая феодальная раздробленность предопределила ее членение и появление новых этноязыковых образований. Позднее В. В. Мавродин стал утверждать, что дифференциация древнерусской народности обусловлена не незаконченностью процесса ее складывания, не феодальной раздробленностью Древней Руси, а историческими условиями, сложившимися на Руси после Батыева нашествия – территориальным членением ее, захватом многих русских земель соседними государствами.

В настоящее время все эти построения историков представляют чисто историографический интерес.

На наличие существенных элементов общности материальной и духовной культуры и быта русского, украинского и белорусского народов, восходящих к единой древнерусской народности, обращали внимание и этнографы. К общим восточнославянским элементам, свойственным трем восточнославянским народам, этнографы обычно относят «трехкамерный» план жилых построек, отсутствие у них фундамента, наличие в избах духовой печи, неподвижных лавок вдоль стен; близкие между собой типы народной одежды (женские и мужские рубахи, мужские кафтаны, женские головные уборы); свадебные, родильные и погребальные обряды; сходство в орудиях и процессах прядильного и ткацкого ремесел; сельскохозяйственную обрядность и близость пахотных орудий. Безусловную историческую общность выявляют устное творчество (былинный эпос и песни) русского, украинского и белорусского народов, а также изобразительное искусство – вышивки и деревянные резные изделия .

Оригинальная гипотеза о предпосылках формирования древнерусской народности предложена П. Н. Третьяковым. Согласно его представлениям, восточнославянская этноязыковая общность была результатом метисации части праславян – носителей зарубинецкой культуры, расселившихся в первых веках нашей эры по всему Верхнему Поднепровью, с местным балтским населением. Верхнеднепровский регион, как полагал исследователь, и стал прародиной восточных славян. «При последующем расселении восточных славян, завершившемся созданием этнографической картины, известной по Повести временных лет, из Верхнего Поднепровья в северном, северо-восточном и южном направлениях, в частности в поречье среднего Днепра, двигались отнюдь не «чистые» славяне, а население, имевшее в своем составе ассимилированные восточнобалтийские группировки» . При этом П. Н. Третьяков в основном рассматривал зарубинецкие древности, получившие распространение во II в. до н. э. – II в. н. э. преимущественно в Среднем Поднепровье и Припятском Полесье, а также позднезарубинецкие и постзарубинецкие древности Поднепровья. Другие, более существенные процессы славянского освоения Восточно-Европейской равнины, а следовательно, и имевшие место сложные этногенетические ситуации остались вне поля зрения исследователя.

Построения П. Н. Третьякова о формировании древнерусской народности в условиях славяно-балтского внутрирегионального взаимодействия в Верхнем Поднепровье не находят подтверждения ни в археологических, ни в языковых материалах. Восточнославянский язык не обнаруживает каких-либо общих балтских субстратных элементов. То, что объединяло в древнерусский период всех восточных славян в языковом отношении и в то же время отделяло от других славянских этнообразований того времени, не может рассматриваться как продукт балтского воздействия .

Мысль о зарождении восточнославянской языковой общности в ареале зарубинецкой культуры высказывал и лингвист Ф. П. Филин, впрочем не предпринимая каких-либо попыток как-то подкрепить этот тезис языковыми материалами . Однако это не главное в его важных чисто языковедческих штудиях . Исследователь утверждал, что примерно в VII в. н. э. славяне, заселившие земли восточнее Карпат и Западного Буга, обосабливаются от остального славянского мира, что привело к возникновению целого ряда языковых инноваций, которые составили специфику древнерусского языка на первом этапе его развития. В трудах Ф. П. Филина все фонетические явления, свойственные восточнославянской языковой общности, и ее особое лексическое развитие получили обстоятельную характеристику.

Диалектная структура древнерусского языка представлялась Ф. П. Филину непростой, сложившейся на основе как унаследованных восточными славянами диалектных зон праславянской эпохи, так и региональных инноваций, возникших уже в процессе развития восточнославянского языка. В период становления Древнерусского государства, утверждал исследователь, не было еще и задатков будущих русского, украинского и белорусского языков. Существовал единый древнерусский язык, имевший в разных местностях диалектные особенности.

В работе 1940 г. Ф. П. Филин некоторое внимание уделил киевскому диалекту, который, по его мнению, выдвигался как язык общевосточнославянский, то есть древнерусский . Однако в последующих исследованиях он уже не утверждал этого.

Дробление Киевской Руси на множество феодальных княжеств, согласно Ф. П. Филину, привело к возрастанию диалектных различий. Говоры древнерусских земель теперь вступали в центростремительное развитие. Поворотным моментом стали исторические события XIII в. Татаро-монгольское нашествие и литовские завоевания, разделившие на длительное время восточнославянский ареал, не могли не сказаться на истории языка. Возникали региональные диалектизмы в фонетической системе, развивались явления, ставшие специфическими для отдельных восточнославянских языков. В XIV–XV вв., как полагал Ф. П. Филин, можно говорить о начальном этапе становления русского, украинского и белорусского языков, поскольку в это время получили распространение особенности, характерные для них.

Несколько неотчетливо изложен процесс становления древнерусского языка украинским лингвистом Г. П. Пивтораком . С одной стороны, ссылаясь на труды археологов он пишет о двух направлениях славянского освоения Восточно-Европейской равнины: 1) из Среднего Поднепровья продвигаясь по Днепру и Десне, славяне заселили верхнеднепровские земли, Волго-Окское междуречье и верховья Немана; 2) из венетского ареала в Южной Балтике, морским или сухопутным путем, другая группа славян расселилась в лесной зоне, где летописями и археологией фиксируются кривичи и словене новгородские. Восточнославянский этнос, как полагает исследователь, формировался постепенно в ходе расселения славянских племен на Русской равнине. Первоначальным ядром расселения древнерусской народности с первой половины I тыс. н. э. были земли между верхним течением Западного Буга и средним Днепром. Единство древнерусского языка, согласно Г. П. Пивтораку, в эпоху Киевской Руси и феодальной раздробленности постоянно подкреплялось различными экстралингвистическими факторами.

О. Н. Трубачев видит древний очаг общевосточнославянской языковой общности на Дону и Северском Донце . Эти гипотетические построения не представляются достаточно проработанными. Возникает целый ряд историко-филологических вопросов, ответы на которые современная славистика не может дать.

К проблеме древнерусской народности обращался в последние десятилетия также киевский археолог и историк П. П. Толочко . Его построения покоятся на интерпретации отдельных мест письменных памятников с некоторыми отсылками к материалам археологии и сводятся к следующему. Уже в VI–VIII вв. восточные славяне представляли собой единый этнокультурный массив, состоящий из полутора десятка родственных племенных образований. Период IX–X вв. характеризуется внутренними миграциями, способствовавшими интеграции восточнославянских племен. Процесс получил заметное ускорение с конца IX – первых десятилетий X в., когда образовалось Древнерусское государство со столицей в Киеве и этноним русь утвердился для всех восточных славян.

В течение IX–XII вв. в пределах государственной территории Киевской Руси существовала единая восточнославянская этническая общность. Ее ядром, согласно П. П. Толочко, была Русь, или Русская земля «в узком значении», или, по терминологии иностранных источников, «Внутренняя Русь», то есть территория, которая в позднем средневековье получила название Малая Русь.

Мысль о формировании древнерусского языка на основе прарусского диалектного образования, следы которого выявить в лингвистических материалах не удается, вынуждает исследователей искать иные пути решения вопроса о становлении общевосточнославянского этноязыкового единства, существование которого в первых столетиях II тыс. н. э. не подлежит сомнению. Выше была изложена концепция Б. М. Ляпунова о сложении древнерусского языка на основе нескольких праславянских диалектных групп. К такому выводу подводят и современные археологические свидетельства славянского освоения Восточно-Европейской равнины. Вопрос о формировании древнерусской народности на материалах археологии тезисно рассматривался в ряде моих публикаций, в которых показано, что сложение этого этноязыкового единства было обусловлено нивелировкой и интеграцией славянских племенных образований, заселявших Восточно-Европейскую равнину, в условиях единого историко-культурного пространства, образовавшегося на территории Древнерусского государства . Подробнее об этом речь пойдет в настоящем исследовании.

В 70–80-е годы подобной точки зрения придерживался также лингвист Г. А. Хабургаев . Он утверждал, что особого праславянского диалекта или прарусского языка никогда не существовало. Восточнославянское этноязыковое единство оформилось на базе распространения славянской речи в Восточной Европе гетерогенным образом из неоднородных по своему происхождению компонентов. Накануне образования Древнерусского государства, по мнению Г. А. Хабургаева, происходил процесс, активно разрушавший прежние родоплеменные устои. Политическое объединение разных славянских племен привело к оформлению своеобразной диалектно-этнографической восточнославянской общности. Археологические памятники X–XII вв. на территории Древней Руси, утверждает этот исследователь, свидетельствуют о заметном сближении всех основных культурно-этнографических элементов, о процессе консолидации населения в единую народность.

Небольшая дискуссия относительно сути древнерусской народности имела место на VI Международном конгрессе славянской археологии, проходившем в Новгороде в августе 1996 г. Белорусский археолог Г. В. Штыхов, оперируя выборочными историко-археологическими данными, утверждал, что древнерусская народность в эпоху Киевской Руси еще не сформировалась окончательно и распалась в связи с дроблением Древнерусского государства на множество княжеств. Языковых материалов, характеризующих восточнославянскую общность, исследователь не касался вовсе и заключал, что «процесс возникновения родственных восточнославянских народов – белорусского, украинского и русского (великорусского) – можно последовательно излагать без употребления этого спорного понятия» (то есть древнерусской народности) . По-видимому, Г. В. Штыхова не смущает то, что эта мысль приходит в противоречие с достижениями языкознания. Исследователь далее отмечает, что славянское население Древней Руси говорило на различных диалектах.

Это действительно так, но из этого вовсе не следует вывод об отсутствии общих фонетических, морфологических и лексических явлений, в X– XII вв. затронувших весь восточнославянский ареал.

Близкую позицию занял недавно и украинский археолог В. Д. Баран. В небольшой статье, в основном посвященной культуре славян периода великого переселения народов по археологическим данным, он бегло заключает, что результатом славянской миграции и взаимодействия славян с неславянским населением стало формирование новых этнических образований, в том числе зарождение трех восточнославянских этносов: белорусского, украинского и русского. Киевское государство во главе с династией Рюриковичей не остановило этнический процесс становления этих народностей, а лишь на время замедлило его. Период татаро-монгольского разорения Руси был, по мнению В. Д. Барана, не началом, а завершающей стадией формирования трех восточнославянских народностей . Какие-либо данные, подтверждающие эту концепцию, в археологических материалах найти не удается. В. Д. Баран и не пытался как-то документально обосновать ее. Говорится, правда, что предками белорусов в V–VII вв. были племена колочинской культуры, но как конкретно протекал процесс этногенеза белорусов, остается абсолютно неясным. Ведь восточнославянское население и Полоцкой земли, и Туровской волости, составившее костяк формирующейся белорусской народности, генетически никак не было связано с носителями колочинских древностей.

Весьма важным моментом в рассматриваемой проблематике является вопрос о самосознании восточного славянства в эпоху Древней Руси как едином этническом образовании. Эта тема рассматривалась ранее Д. С. Лихачевым , позднее ей был посвящен интересный раздел, написанный А. И. Роговым и Б. Н. Флорей в монографическом исследовании становления самосознания славянских народов в раннем средневековье . На основании анализа летописных текстов, агиографических памятников и иностранных свидетельств исследователи утверждают, что уже в XI в. сформировалось представление о Русской земле как едином государстве, охватывающем всю территорию восточного славянства, и о населении этого государства как о «русских людях», составляющих особую этническую общность.

Примечания

Востоков А. X. Рассуждение о славянском языке // Труды Общества любителей российской словесности. Вып. XVII. М., 1820. С. 5–61; Филологические наблюдения А. X. Востокова. СПб., 1865. С. 2–15.
Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. СПб., 1850.
Лавровский П. А. О языке северных русских летописей. СПб., 1852.
Погодин М. П. Записки о древнем языке русском // Изв. Академии наук. Т. 13. СПб., 1856.
Максимович М. А. Собрание сочинений. Т. П. Киев, 1877.
Соболевский А. И. Очерки из истории русского языка. Киев, 1888; Его же. Лекции по истории русского языка. Киев, 1888.
Шахматов А. А. К вопросу об образовании русских наречий и русских народностей // ЖМНП. СПб., 1899. № IV; Его же. Очерк древнейшего периода истории русского языка: (Энциклопедия славянской филологии. Вып. II). Пг., 1915; Его же. Введение в курс истории русского языка. Ч. 1. Исторический процесс образования русских племен и русских народностей. Пг., 1916; Его же. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919.
Ушаков Д. Н. Наречия русского языка и русские народности // Русская история в очерках и статьях / Под ред. М. В. Довнар-Запольского. Т. 1. М., б. г.; Будде Е. Ф. Лекции по истории русского языка. Казань, 1914; Ляпунов Б. М. Единство русского языка в его наречиях. Одесса, 1919.
Джурович Д. П. Говоры общеславянского языка. Варшава, 1913.
Lehr-Splawinski Т. Stosunki pokrewienstwa jezykow ruskich // Rocznik slawistyczny. IX–1. Poznan, 1921. S. 23–71; Idem. Kilka uwag о wspolnosci jezykowej praruskiej // Сборник статей в честь академика Алексея Ивановича Соболевского (Сборник Отделения русского языка и словесности. 101:3). М., 1928. С. 371–377; Idem. Kilka uwag о wspolnosci jezykowej praruskiej // Studii i skize wybrane z jezykoznawstwa slowianskiego. Warszawa, 1957.
Trubetzkoy N. Einige uber die russische Lautentwicklung und die Auflosung der gemeinrussischen Spracheinheit // Zeitschrift fur slavische Philologie. Bd. 1:3/4. Leipzig, 1925. S. 287–319. Статья переведена на русский язык и издана в кн.: Трубецкой Н. С. Избранные труды по филологии. М., 1987. С. 143–167.
Селищев А. М. Критические замечания о реконструкции древнейшей судьбы русских диалектов // Slavia. VII: 1. Praha, 1928; Дурново Н. Н. Несколько замечаний к вопросу об образовании русских языков // Изв. по русскому языку и словесности. Т. П. Л., 1929.
Дурново Н. Н. Очерк истории русского языка. М., 1924. Переиздание: М., 1959.
Грушевський М. Iсторiя Украiрни-Руси. Ки i в, 1904. С. 1–211.
Smal-Stocki St., Gartner Т. Grammatik der ruthenischen (ukrainischen) Sprache. Wien, 1913; Смаль-Стоцкий Ст. Розвиток поглядiв про сiм"ю слов"янських мов i ix взаемне опорiднення. Прага, 1927.
Тимченко Е. К. Слов"янська еднiсть i становище украиiськой мовi в слов"янськiй родинi // Украiна. Кн. 3. Киiв, 1924; Его же. Курс icтopii украiнськоi мови. Киiв, 1927.
Галанов И. Рец. на кн.: Grammatik der ruthenischen (ukrainischen) Sprache. Von Stephan v. Smal-Stockyj und Teodor Garther. Wien, 1913 // Изв. Отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. 1914. Т. XIX. Кн. 3. С. 297– 306; Ягич В. Рец. // Archiv fur slavische Philologie. Bd. XXXVII. Berlin, 1920. S. 211.
Ластоускi В. Кароткая гiсторыя Беларусi Вiльна, 1910. Более последовательно мнение этого исследователя изложено в его статьях, помещенных в журнале «Крывiч», который издавался в 1923–1927 гг. в Каунасе.
Ляпунов Б. М. Древнейшие взаимные связи языков русского и украинского и некоторые выводы о времени их возникновения как отдельных лингвистических групп // Русская историческая лексикология. М., 1968. С. 163–202.
Аванесов Р. И. Вопросы образования русского языка в его говорах // Вестник Моск. ун-та. 1947. № 9. С. 109–158; Его же. Вопросы истории русского языка в эпоху формирования и дальнейшего развития русской (великорусской) народности // Вопросы формирования русской народности и нации. М.; Л., 1958. С. 155–191.
Рыбаков Б. А. К вопросу об образовании древнерусской народности // Тезисы докладов и выступлений сотрудников Института истории материальной культуры АН СССР, подготовленных к совещанию по методологии этногенетических исследований. М., 1951. С. 15–22; Его же. Проблема образования древнерусской народности // Вопр. истории. 1952. № 9. С. 42–51; Его же. Древние русы // Сов. археология. Т. XVII. М., 1953. С. 23–104.
Готъе Ю. В. Железный век в Восточной Европе. М., 1930. С. 42.
Довженок В. И. К вопросу о сложении древнерусской народности // Доклады VI научной конференции Института археологии. Киев, 1953. С. 40–59.
Козаченко А. И. Древнерусская народность – общая этническая база русского, украинского и белорусского народов // Сов. этнография. Т. П. М., 1954. С. 3–20.
Zeuss К. Die Deutschen und die Nachbarstamme. Munchen, 1837. S. 602–604.
Нидерле Л. Славянские древности. М., 1956. С. 139–140.
Якубинский А. П. История древнерусского языка. М., 1941. (Переиздание: М., 1953); Черных П. Я. Историческая грамматика русского языка. М., 1954; Георгиев Вл. Венети, анти, склавени и триделението на славянските езици // Славянистичен сборник. София, 1968. С. 5–12.
Насонов А. Н. К вопросу об образовании древнерусской народности // Вестник АН СССР. 1951. № 1. С. 69–70; Его же. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. М., 1951. С. 41–42.
Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности до конца XV в. // Вопросы формирования русской народности и нации. М., 1958. С. 7–105.
Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 380– 402; Его же. Образование единого русского государства. Л., 1951. С. 209–219; Его же. Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., 1971. С. 157–190; Его же. Происхождение русского народа. Л., 1978. С. 119–147.
Токарев С. А. О культурной общности восточнославянских народов // Сов. этнография. 1954. № 2. С. 21–31; Его же. Этнография народов СССР. М., 1958; Маслова Г. С. Историко-культурные связи русских и украинцев по данным народной одежды //Там же. С. 42–59; Сухобрус Г. С. Основные черты общности русского и украинского народнопоэтического творчества //Там же. С. 60–68.
Третъяков П. Н. Восточные славяне и балтийский субстрат // Сов. этнография. 1967. № 4. С. 110–118; Его же. У истоков древнерусской народности. Л., 1970.
Седов В. В. Еще раз о происхождении белорусской народности // Сов. этнография. 1968. № 5. С. 105–120.
Филин Ф. П. О происхождении праславянского языка и восточнославянских языков // Вопр. языкознания. 1980. № 4. С. 36–50.
Филин Ф. П. Очерк истории русского языка до XIV столетия // Ученые записки Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена. Т. XXVII. Л., 1940; Его же. Образование языка восточных славян. М.; Л., 1962; Его же. Происхождение русского, украинского и белорусского народов: Историко-диалектологический очерк. Л., 1972.
Филин Ф.П. Очерк истории русского языка... С. 89.
Пiвторак Г. П. Формування i дiалектна диференцiацiя давньоруськоi мови: (Iсторико-фонетичниi нарис). Киiв, 1988.
Трубачев О. Н. В поисках единства. М., 1992. С. 96–98.
Толочко П.П. Древняя Русь: Очерки социально-политической истории. Киев, 1987. С. 180–191; Его же. Чи iснувала давньоруська народнiсть? // Археологiя. Киiв, 1991. № 3. С. 47–57.
Седов В. В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М., 1982. С. 269–273; Его же. Славяне в раннем средневековье. М., 1995. С. 358–384.
Хабургаев Г. А. Становление русского языка. М., 1980.
Штыхов Г. В. Древнерусская народность: реалии и миф // Этногенез и этнокультурные контакты славян: Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. 3. М., 1997. С. 376–385. В дискуссии по докладу Г. В. Штыхова его поддержали И. А. Марзалюк, А. И. Филюшкин и О. Н. Трусов (Там же. С. 386–388). К сожалению, лингвисты в диспуте не приняли участие.
Баран В. Д. Велике розселення слов"ян // Археологiя. Киiв, 1998. № 2. С. 30–37. В книге «Древние славяне» этот исследователь высказал иную мысль. Он полагает, что подосновой всех восточнославянских летописных племен были носители пражско-корчакской культуры, с которыми интегрировались племена пеньковской культуры. Распад Киевского государства после смерти Ярослава Мудрого привел к группировке славянского населения Восточной Европы вокруг трех основных культурно-экономических центров: Полоцка на Западной Двине, Владимира на Клязьме и Киева с Галичем в Днепровско-Днестровском междуречье. Эти регионы сохраняли традиции эпохи великого переселения народов и стали основами трех восточнославянских народов – белорусского, русского и украинского (Баран В. Д. Давнi слов"яни. Киiв, 1998. С. 211–218).
Лихачев Д. С. Национальное самосознание Древней Руси. М.; Л., 1945.
Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. С. 96–120.

Славянские культурно-племенные образования в южных регионах Восточно-европейской равнины накануне становления древнерусской народности

В первые века нашей эры славяне заселяли части территорий двух археологических культур: пшеворской, занимающей среднеевропейские земли от Эльбы до Западного Буга и верховьев Днестра, и черняховской, распространившейся в Северном Причерноморье от нижнего Дуная на западе до Северского Донца на востоке. Эти культуры были крупными полиэтническими образованиями провинциально-римского облика. Славянам, именуемым античными авторами венедами, в ареале пшеворской культуры принадлежали земли Среднего и Верхнего Повисленья со смежными областями бассейна Одера и Верхнее Поднестровье. Этот регион не был замкнутым, в него неоднократно вторгались разные германские племена. На территории черняховской культуры в условиях маргинального смешения местного позднескифо-сарматского населения и расселившихся славян сложился славяно-иранский симбиоз, в результате на Подолии и в Среднем Поднепровье обособилось отдельное диалектно-племенное образование славян, известное в исторических источниках как анты .

Нашествие гуннов существеннейшим образом нарушило историческую ситуацию, сложившуюся в римское время в Восточной и Средней Европе. Гунны, ведущие свое начало из Центральной Азии, во II в. н. э., как свидетельствуют Дионисий и Птолемей, появились в Прикаспийских степях, где проживали до 70-х годов IV в. Разгромив алано-сарматов, кочевавших в степях между Волгой и Доном, в 375 г. гунны мощными ордами вторглись в севернопричерноморские земли, сокрушая все на своем пути, грабя жилища и сжигая селения черняховской культуры, опустошая поля и убивая людей. Археология свидетельствует, что значительная масса черняховских поселений в конце IV в. прекратила существование, функционировавшие здесь ремесленные центры, снабжавшие окрестное население различными изделиями, оказались полностью разрушенными. Современник гуннского нашествия Евнапий писал: «Побежденные скифы (так называли античные авторы население бывшей Скифии) были истреблены гуннами и большинство их погибло...» К концу IV в. вся черняховская культура перестала функционировать, лишь в отдельных местностях лесостепной зоны сохранились сравнительно небольшие островки ее поселений. Разрозненные группы черняховского населения бежали, как свидетельствуют данные археологии, на север в южные районы Окского бассейна и в Крым. Одновременно другие орды гуннов направились на Тамань и в Крым – богатые города Боспора подверглись опустошительным погромам, а их жители массовой резне.

Разбив вестготов где-то на нижнем Днестре, гунны вторглись в Дунайские земли и в начале V в. освоили степные просторы Среднего Подунавья, где, подчинив себе окрестные племена, вскоре создали мощную Гуннскую державу. Обосновавшись в Средней Европе, гунны удерживали в своей власти и севернопричерноморские племена.

Нашествие гуннов существенным образом затронуло и пшеворскую культуру. Основная часть ее ремесленных центров и мастерских, снабжавших своей продукцией земледельческое население, прекратила функционирование, запустели многие селения. При этом имел место отлив значительных масс населения из ареала пшеворской культуры. Так, германские племена, фиксируемые римскими авторами в Висло-Одерском регионе, ушли на юг к границам Римской империи. В водоворот великого переселения народов включились и славяне. В первых десятилетиях V в. пшеворская культура перестала функционировать.

Ситуация усугублялась значительным ухудшением климата. Первые века нашей эры в климатическом отношении были весьма благоприятны для жизни и хозяйствования земледельческого населения, которое составляло основу носителей пшеворской культуры. Археология отчетливо фиксирует в III–IV вв. и значительное увеличение числа поселений, и заметный рост народонаселения, и активное развитие земледельческой техники.

С конца IV в. в Европе наступает резкое похолодание, особенно холодным было V столетие. Это был период максимального похолодания не только для I тыс. н. э., в это время наблюдались самые низкие температуры за последние 2000 лет. Резко повышается увлажненность почвы, что было обусловлено как увеличением выпадения осадков, так и трансгрессией Балтийского моря. Заметно повышаются уровни рек и озер, поднимаются грунтовые воды, разрастаются болота. В результате многие поселения римского времени оказались затопленными или сильно подтопленными, а пашни – непригодными для сельскохозяйственной деятельности. Археологические изыскания в Северной Германии показали, что уровень рек и озер здесь повысился настолько, что население вынуждено было покинуть большую часть селений, функционировавших в римское время. В результате тевтонами были оставлены земли Ютландии и смежных регионов материковой Германии. От наводнений и переувлажненности серьезно пострадало и Среднее Повисленье, отличающееся низменным рельефом. Здесь почти все поселения римского времени к началу V в. были оставлены земледельческим населением. Как показано ниже, значительные массы обитателей этого региона мигрировали на северо-восток, продвигаясь по возвышенным озерно-ледниковым грядам от Мазурских озер до Валдая.

Гуннские завоевания в Европе были прерваны в 451 г., когда вторгшиеся в Галлию войска гуннов потерпели поражение в битве на Каталанских полях. Через год известный гуннский предводитель Аттила (445–454 гг.), собрав мощное войско, вновь двинулся в Галлию, но завоевать ее не смог, и после его смерти Гуннская держава распалась. Жизнь сохранившегося более или менее крупными островками земледельческого населения в ареалах пшеворской и черняховской культур, а это были в основной массе славяне, постепенно стабилизировалась. Лишенное продукции провинциально-римского ремесла население вынуждено было создавать быт и культуру заново. На первых порах раннесредневековое славянство по уровню развития оказалось ниже, чем в римский период.

В эпоху средневековья славяне вступили далеко не монолитной массой. Территориально они оказались разбросанными на широкой территории Средней и Восточной Европы. Связи между отдельными регионами нередко отсутствовали. Историческая ситуация в каждом из них была своеобразной, в ряде мест более или менее крупные группы славян расселились среди иноэтничных аборигенов. В результате в V–VII вв. сложилось несколько различных славянских культур, фиксируемых современной археологией (рис. 1).

рис. 1. Расселение славян в период Великого переселения народов

а – ареал суковско-дзедзицкой культуры;
б – пражско-корчаковской культуры;
в – пеньковской культуры;
г – ипотешты-кындештских древностей;
д – именькоской культуры;
е – культуры псковских длинных курганов;
ж – тушемлинской культуры;
з – «мерянской» культуры;
и – древностей удомельского типа;
к – регионы проживания славян в римское время;
л – основные направления начавшегося процесса освоения славянами Балканского полуострова

Примечания

Подробнее об этом см.: Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979. С. 119-133; Его же. Славяне в древности. М., 1994. С. 233-286.
Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Т. I. Греческие писатели. СПб., 1893. С. 726.

Анты

В течение V в. в Подольске-Днепровском регионе территории бывшей черняховской культуры формируется пеньковская культура (рис. 2). Ее создателями были потомки населения лесостепной полосы черняховского ареала, той его части, где в римское время в условиях славяноиранского симбиоза сформировались анты. Помимо того, при становлении пеньковских древностей имел место приток переселенцев из Днепровских левобережных земель, на что указывают элементы киевской культуры, проявляемые в домостроительстве и в керамических материалах.

рис. 2. Ареалы пражско-корчаковской и пеньковской культур

а – памятники пражско-корчаковской культуры (дулебская группа);
б – памятники пеньковской культуры (антская группа);
в – направление миграции носителей пражско-корчаковских древностей к нижнему Дунаю;
г – ареал тушемлинской культуры;
д – ареал колочинской культуры;
е – ареал мощинской культуры;

Памятники начального этапа пеньковской культуры исследовались в Среднем Поднепровье и на Южном Буге. Таковы, в частности, поселения Куня, Голики и Пархомовка, раскопанные П. И. Хавлюком в Побужье , на которых открыты полуземляночные жилища, отапливаемые печами-каменками или очагами, и найдена характерная лепная глиняная посуда. На поселении Куня встречена железная двучленная фибула с длинной дужкой и сплошным плоским приемником, датируемая концом IV–V вв., в одном из жилищ селища Пархомовка найдена бронзовая фибула с лукообразной дужкой V в., которые позволяют отнести памятники к V в. В полуземляночных жилищах на поселении Кочубеевка наряду с пеньковской посудой обнаружены и фрагменты гончарной Черняховской керамики. Такая посуда встречена и на некоторых других пеньковских поселениях, очевидно, пережиточно используемая в начале средневековья.

В Среднем Поднепровье одним из исследованных памятников с культурными напластованиями V в. является поселение Хитцы . Основную массу керамики здесь составляла типично пеньновская лепная посуда. Некоторые сосуды по форме сочетали в себе черты пеньковской и киевской керамики. Встречены также фрагменты гончарной черняхов-ской посуды. Датирующей находкой здесь является костяной гребень V в.

К раннему этапу пеньковской культуры принадлежит и один из грунтовых могильников у с. Великая Андрусовка на р. Тясмин. Его раскопками вскрыты захоронения по обряду трупосожжения на стороне. Остатки кремации ссыпались в небольшие ямки. В одном из таких погребений найдена бронзовая литая пряжка, относящаяся к V в.

В следующем столетии население пеньковской культуры активно разрастается и осваивает новые территории. Культура характеризуется рядом особенностей, среди которых наиболее яркой является керамика (рис. 3: 4–6). Ее ведущей формой были горшки со слабо профилированным верхним краем и овально-округлым туловом. Наибольшее расширение у этих горшков приходится на среднюю часть, горло и дно сужены и примерно равны по диаметру. Второй распространенный тип сосудов – горшки биконической формы с резким или несколько сглаженным ребром. Кроме того, на пеньковских памятниках обычны плоские глиняные диски и сковородки, свойственные большинству славянских культур раннего средневековья, и изредка миски. Вся эта посуда изготавливалась без гончарного круга. Орнаментация на сосудах, как правило, отсутствует, лишь единичные горшки имеют насечки по краю венчика, налепной валик или налепы в виде шишечек на тулове.

рис. 3. Керамика пражско-корчакской (1-3) и пеньковской (4-6) культур

1-3 – из поселения Корчак IX и могильника Корчак;
4-6 – из селища Семенки

Основным типом поселений были неукрепленные селища площадью не более 2–3 га. На большинстве селений одновременно существовало от 7 до 15 домохозяйств. Господствовала бессистемная застройка, лишь немногочисленные поселения имели рядный тип застройки. Жилищами служили подквадратные в плане полуземлянки площадью от 12 до 20 кв. м. Глубина котлованов колеблется от 0,4 до 1 м. Стены построек имели срубную или столбовую конструкцию, преобладали срубные жилища. Срубы рубились «в обло» или «в лапу». Наземные части их возвышались на 1,5–2м. При столбовой конструкции плахи укладывались горизонтально вдоль стен котлована и крепились кольями или посредством впуска концов их в пазы стояков. Крыши жилищ имели деревянные каркасы, которые перекрывались соломой, камышом или жердями, промазанными слоем глины.

Отапливались жилища печами или очагами. На ранней стадии пеньковской культуры преобладали очаги, позднее доминировали печи-каменки, обычно занимавшие один из углов построек. В редких случаях зафиксированы и глиняные печи. Полы жилищ были утрамбованными, материковыми; лишь в немногих постройках пол выстилался деревянными плахами. Во многих постройках напротив печей вырезались выемки для спуска по деревянной лестнице, иногда ступеньки вырезались в материковом грунте. Интерьер пеньковского жилища неприхотлив – устраивались лишь пристенные лавки.

Жилищам на пеньковских поселениях сопутствовали хозяйственные постройки. Это были или наземные срубные или столбовые строения, или, чаще, ямы-погреба цилиндрической, колоколовидной или бочковидной формы от 0,3 до 2 м в поперечнике и до 2 м глубины. В них хранились зерно и иные продовольственные припасы.

В южных районах Поднепровья, где население пеньковской культуры вплотную соприкасалось с кочевническим миром, на ряде поселений открыты углубленные жилища округлой или овальной в плане формы, напоминающие юрты кочевников и указывающие на инфильтрацию в среду славян алано-болгарского населения.

В ареале пеньковской культуры известны и единичные укрепленные селения. К числу таковых принадлежит достаточно хорошо изученное раскопками городище Селиште в Молдавии размерами 130 х 60 м, устроенное при впадении ручья Ватич в р. Реут. С напольной стороны оно было укреплено деревянной стеной и глубоким каньоном. Раскопками выявлено 16 полуземляночных жилищ и 81 хозяйственная яма. В четырех полуземлянках зафиксированы остатки ремесленной деятельности, связанной с ювелирным делом и гончарным производством. Исследователи памятника считают, что городище было одним из административно-хозяйственных центров пеньковского ареала .

Одним из интереснейших памятников пеньковской культуры является Пастырское городище с напластованиями VI–VII вв., расположенное в бассейне Тясмина . Оно занимало площадь около 3,5 га и было защищено валами и рвами, сооруженными еще в скифское время. Раскопками исследовано около двух десятков жилищ-полуземлянок с печами-каменками, типично пеньковского облика. Кроме того, открыты мастерские по обработке железа, кузница и гончарные горны по обжигу глиняной посуды. Собран обильный и разнообразный вещевой материал. Преобладающей на городище была лепная керамика пеньковских типов. Вместе с тем, здесь встречены сосуды кочевнического облика и гончарная посуда так называемого пастырского типа – выпуклобокие серолощеные горшки. По всей вероятности, эта керамика восходит к черняховскому гончарству.

Пастырское городище было крупным торгово-ремесленным и, скорее всего, административным центром, в котором проживало разноплеменное население. Кроме славянских жилищ здесь открыты остатки юртообразных построек кочевников.

На территории пеньковской культуры исследован Гайворонский железоделательный комплекс, располагавшийся на острове Южного Буга. На площади 3000 кв. м раскопками вскрыто 25 производственных печей, из которых 4 были агломерационными (для обогащения железной руды), в остальных осуществлялась выплавка железа .

Погребальными памятниками пеньковской культуры являются исключительно грунтовые могильники. Носители ее и прямые потомки антов не знали курганного обряда вовсе. Пеньковскому ареалу был свойственен биритуализм, по всей вероятности унаследованный от черняховской культуры.

Наиболее исследованными могильниками пеньковской культуры являются упомянутый выше памятник у с. Великая Андрусовка и некрополь Селиште в Молдавии . Захоронения по обряду кремации умерших на стороне с последующим помещением кальцинированных костей в неглубоких ямках диаметрами 0,4–0,6 м и глубиной 0,3–0,5 м зафиксированы повсеместно, погребения по обряду ингумации более редки.

Плодородные земли, занимаемые носителями пеньковской культуры, находки орудий сельскохозяйственного труда (железные наральники, серпы, мотыжки), зерновые ямы, характерные для всех поселений, и остеологические материалы определенно свидетельствуют, что основой экономики были земледелие и животноводство. Среди ремесел прежде всего активно развивались железообработка и бронзолитейное дело. Технологические анализы железных изделий выявляют наследование пеньковским населением производственных достижений римского времени.

С пеньковской культурой связана серия кладов и случайных находок различных ювелирных изделий. Среди кладов выделяется Мартыновский, найденный в 1909 г. в бассейне р. Роси и содержащий до сотни серебряных предметов – налобные венчики, серьги, височные кольца, шейную гривну, браслеты, фибулу, поясные принадлежности (бляшки, наконечники и накладки), а также две серебряные чаши с византийскими клеймами, фрагмент блюда, ложку и девять стилизованных фигурок людей и животных .

Весьма интересную и распространенную категорию находок составляют пальчатые фибулы, имевшие полукруглые щитки с пятью-семью выступами (рис. 4). Они встречены в составе кладов, на нескольких пеньковских поселениях и в захоронениях. На селище Барнашевка в Винницкой обл. открыт производственный комплекс третьей четверти I тыс. н. э., в котором найдена литейная форма для изготовления пальчатых фибул .

рис. 4. Пальчатые фибулы с маскообразной головкой из антских памятников Северного Причерноморья

Пальчатым фибулам с маскообразными головками и их дериватам, называемым обычно фибулами антского типа, посвящена большая литература. В частности, мною было выполнено обобщение с картами распространения . Такие фибулы были составной частью женской одежды славянской этноплеменной группировки, представленной пеньковской культурой. Кроме того, эти украшения известны в тех регионах раннесредневекового славянского мира (Подунавье, Балканский полуостров и часть Юго-Восточной Прибалтики), в заселении которых, как свидетельствуют другие данные археологии, участвовали выходцы из севернопричерноморских земель.

Этноним славянской группировки, представленной рассматриваемой культурой, определим. Это анты, известные по историческим сочинениям VI–VII вв. Иордан, завершивший свой труд «Гетика» в 551 г., сообщает, что анты были частью славян-венедов и проживали на территории «от Данастра до Данапра» . Исследователи этого памятника утверждают, что эти сведения позаимствованы Иорданом у Кассиодора, писавшего в конце V – начале VI в. Следовательно, указанные географические координаты должны относиться к начальной фазе пеньковской культуры и соответствуют Подольско-Днепровскому региону черняховской культуры.

Прокопий Кесарийский, византийский историк середины VI в., сообщает о более широком расселении антов . Их западным пределом в это время был северный берег Дуная (Истра), а на востоке антские поселения простирались до земли утигур, обитавших в степях Приазовья, что соответствует общей территории пеньковской культуры.

Таким образом, анты, согласно археологическим данным, – крупная племенная группа славян, сформировавшаяся в междуречье Днестра и Днепра в позднеримское время при участии местного ираноязычного населения и расселившаяся в начале средневековья на пространстве от нижнего Дуная до Северского Донца. Согласно данным палеоантропологии, значительная часть населения X–XII вв. Южной Руси, характеризуемая мезокранией при относительной узколицести, восходит к той группе носителей Черняховской культуры, которая сложилась в условиях ассимиляции скифо-сарматских племен .

Прокопий Кесарийский сообщает, что анты, как и остальные славяне, пользовались одним языком, у них был одинаковый быт, общие обычаи и верования, а ранее они назывались одним именем – венедами. Вместе с тем, из исторических источников очевидно, что анты как-то выделялись среди прочих славян, поскольку они называются наравне с такими этническими группами того времени, как гунны, утигуры, мидяне и др. Византийцы каким-то образом отличали анта от славянина даже среди наемников Империи.

Своеобразие пеньковской культуры говорит о некоторой этнографической специфике антов. Есть основания полагать, что анты составляли особую диалектную группу позднепраславянского языка. Полная характеристика антского диалекта затруднительна, но допустима мысль о том, что он выделялся среди остальных праславянских диалектных образований, прежде всего наличием большого числа иранизмов.

Согласно В. И. Абаеву, изменение взрывного g, свойственного праславянскому языку, в задненебный фрикативный g (h), что фиксируется в ряде славянских языков, обусловлено скифо-сарматским воздействием. Поскольку фонетика, как правило, не заимствуется у соседей, исследователь утверждал, что в формировании юго-восточного славянства (в частности, будущих украинских и южнорусских говоров) должен был участвовать скифо-сарматский субстрат . Сопоставление ареала фрикативного g в славянских языках с регионами, заселенными антами и их прямыми потомками, определенно говорит в пользу этого положения. В. И. Абаев также допускал, что результатом скифо-сарматского воздействия были появление в восточнославянском языке генитива-аккузатива и близость восточнославянского с осетинским языком в перфектирующей функции превербов . Воздействием иранцев объясняет В. Н. Топоров происхождение беспредложного локатива-датива . Эти фонетические и грамматические особенности в славянском мире являются региональными. Их географическое распространение допускает мысль о зарождении их в антском диалекте праславянского языка .

С иранским миром Северного Причерноморья связано и проникновение в славянский языческий пантеон зафиксированных русскими летописями богов Хорса и Симаргла . В. И. Абаев писал об этимологических и семантических параллелях между украинским Вием и иранским богом ветра, войны, мести и смерти (скифский Vauhka-sura), между восточнославянским Родом и осетинским Naf .

В славянском этнонимиконе также известны бесспорные иранизмы. Таковы, в частности, племенные названия хорватов и сербов . Появление этих племенных групп в Дунайском бассейне и на Эльбе, как показывают материалы археологии, было результатом великой славянской миграции раннего средневековья. Их предки в римское время проживали где-то в черняховском ареале Северного Причерноморья. Сам этноним анты также имеет скифо-сарматское начало. «Из всех существующих гипотез, как кажется, более вероятной, – писал в этой связи Ф. П. Филин, – является гипотеза об иранском происхождении слова анты : древн. индийское antas "конец, край", anteas "находящийся на краю", осетин. att"iya "задний, позади" . Эту точку зрения разделяют многие ученые, в том числе О. Н. Трубачев . То есть, анты – окраинные жители. И действительно они заселяли юго-восточную окраинную территорию славянского мира и в римское время и в начале средневековой поры. Полное семантическое соответствие при этом наблюдается с названием области Украины, откуда современный этноним украинцы . Антами рассматриваемую группу славян, по-видимому, назвали скифо-сарматы Северного Причерноморья.

Для изучения общественно-политической структуры антов исторических свидетельств крайне мало. В конце IV в. в условиях вражды между готами и антами существование племенного образования последних представляется несомненным. Иордан сообщает, что первоначально анты отразили нападение готского войска, но через некоторое время готский король Винитарий все же сумел разгромить антов и казнил их князя Божа (Боза) с семьюдесятью старейшинами. Это событие, судя по косвенным данным, имело место где-то в регионе реки Эрак, отождествляемой обычно с Днепром .

В начале эпохи средневековья анты, как можно полагать на основании исторических данных, не создали общего политического объединения – единого племенного союза во главе с князьями-архонтами. Ничего не говорят об этом и материалы археологии. Из текста сочинения Иордана можно догадываться, что в VI в., по-видимому, было несколько антских племенных образований, каждое из которых имело своего князя. Прокопий Кесарийский сообщает, что анты «... не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща» . Иными словами, анты, по Прокопию, не знали единодержавной власти, подобной византийской, и жили на основе самоуправления, обсуждая все общие вопросы на племенных сходках.

Взаимоотношения между антами и славянами в разные периоды были неодинаковыми. В ряде случаев они предпринимали совместные действия, источники фиксируют и вражду между ними. Во время правления Юстина I (518–527), как свидетельствует Прокопий, анты нападали на Фракию . С 40-х годов VI в. наступил период мирных отношений между антами и Византией. Около 545 г. был заключен антско-византийский союз . С этого времени источники не фиксируют ни одного нападения антов на Византийскую империю. Очевидно, благодаря этому союзу анты все шире проникают в Византию и участвуют отдельными отрядами в имперских войнах в Италии. Так, известно, что антский отряд составлял значительную часть войска византийского полководца Иоанна во время походов на Рим и завоевания Южной Италии. Прокопий сообщает о трехстах антах, охранявших область Лукании, отмечая при этом, что «...эти варвары искуснее всех умеют сражаться в труднодоступных местностях». Далее отмечается, что «анты с присущей им доблестью вместе с крестьянами из отряда Туллиана опрокинули врагов...» Византийско-антский союз касался, вероятно, не всех антов. По данным Маврикия, писавшего в то же время, анты были врагами Византии. Высказано предположение, что информация Маврикия относится к придунайским антам, которые угрожали соседним крепостям Византийской империи и ее балканским владениям, а союзником ее был антский племенной союз Среднего Поднестровья. Эти же анты, возможно, помогали Византии и в борьбе с дакийскими славянами . В 602 г. аварский каган, узнав о нападении ромеев на дакийских славян, в то время союзников аваров, направил карательную экспедицию под руководством Апсиха, «...чтобы уничтожить племя антов, которое было союзником ромеев» . Согласно Г. Г. Литаврину, поход Апсиха не был завершен, так как в это время несколько соединений аваров восстали и перешли на сторону Византии . Антско-византийский союз оставался в силе, по-видимому, до 612 г., когда из титулатуры императора Ираклия исчез эпитет антский .

В днепровских землях, скорее всего, возникла еще одна племенная группа антов. Из информации византийского историка Менандра Протектора (80-е годы VI в.) следует, что около 560 г. существовал союз нескольких антских вождей-архонтов. В связи с нашествием аваров на антские земли историк сообщает: «...когда правители антов были поставлены в бедственное положение и против своих надежд впали в несчастье, авары сразу же стали опустошать (их) землю и грабить (их) страну» . Очевидно, анты обманулись в своих надеждах на победу над аварами. Посольство, направленное антами к аварскому кагану, не имело успеха, возглавлявший его Мезамер был убит аварами.

Этноним анты сохранялся, нужно полагать, за носителями пеньковской культуры. Так их называли византийцы и соседнее неславянское население. Однако он не был самоназванием севернопричерноморских славян. Анты себя называли славянами или, возможно, племенными этнонимами типа хорваты, тиверцы, уличи и др. Не исключено, что некоторые из них поименованы в источнике IX в. – «Географе Баварском», о котором подробнее будет сказано ниже, а также в сочинении «Об управлении империей» Константина Багрянородного.

Широкое расселение антов и отсутствие единого политического образования привело к тому, что их этноним со временем был забыт. Этому способствовало, очевидно, и оформление к VIII–IX вв. восточнославянских племенных группировок, вышедших из антского культурно-племенного образования.

Пеньковская культура в целом датируется V–VII вв. Позднее она эволюционирует в сахновскую культуру и родственные ей древности VIII–IX вв. Каких-либо существенных трансформаций при этом не наблюдается. Сохраняется облик поселений, их топография, планировка и размерность, домостроительство, погребальная обрядность. Несколько видоизменяется в основном лишь глиняная посуда. Многие поселения пеньковской культуры продолжали функционировать и в VIII–IX вв.

В это время ареал антских племен ограничивался землями к западу от Днепра – лесостепными регионами Украины и Молдавии. К востоку от Днепра около рубежа VII и VIII вв. имело место расселение славян иной диалектно-племенной группировки, которой ниже посвящен специальный раздел. Потомки антов здесь смешались с пришлыми славянами.

В землях к западу от Днепра в VIII–IX вв. наблюдается некоторая нивелировка славянских древностей лесной зоны и лесостепных регионов. Складывается однотипное домостроительство, на поселениях пеньковского ареала появляется лепная глиняная посуда, продолжающая традиции пражско-корчакской. Однако о полном тождестве лесостепного и лесного ареалов говорить нельзя, поскольку они существенно различаются по развитию погребального ритуала. В пражско-корчакском регионе получает распространение курганная обрядность, в бывшем антском – безраздельно доминировали грунтовые некрополи, в которых обряд ингумации постепенно вытеснял трупосожжения. Картография последних (рис. 5) свидетельствует о широкой инфильтрации потомков антов в более северные регионы, что было обусловлено постоянным давлением тюркоязычных кочевых племен. Другим существенным отличием пеньковского ареала от пражско-корчакского является отсутствие в женском убранстве антов и их потомков височных колец.

рис. 5. Грунтовые могильники X–XII вв. древнерусского населения, вышедшего из антской среды

а – грунтовые могильники;
б – ареал пражско-корчаковской культуры;
в – ареал пеньковской культуры

На антской территории Повесть временных лет локализует три племенных образования, зафиксированных русскими летописями, – хорватов, тиверцев и уличей.

Хорваты Восточной Европы – часть некогда большого праславянского племени. Великая славянская миграция раздробила это племенное образование. Известно, что около рубежа VI и VII вв. большая группа хорватов осела в Далмации. Другая группа их поселилась в Чехии, где она зафиксирована грамотой Пражского епископства 1086 г. В грамоте Генриха II 1108 г. названы хорваты, проживавшие на р. Заале. Известны еще хорваты где-то поблизости от р. Моравы.

В ареале пеньковской культуры по географическим мотивам вычленяются следующие локальные группы: верхнеднестровская, средне-днестровская, южнобужская, днепровско-тясминская и днепровско-орельская, которые отделены друг от друга более или менее широкими незаселенными территориями. Восточнославянские хорваты на основании исторических данных, материалов археологии и топонимики в X– XII вв. локализуются в Северо-Восточном Прикарпатье, преимущественно в бассейне верхнего течения Днестра. Следовательно, к этому племени можно отнести верхнеднестровскую группу пеньковских древностей. Среднеднестровский регион их координируется с тиверцами, южнобужский – предположительно с бужанами, днепровско-тясминский и днепровско-орельский – с ранними уличами. В антский период это были территориальные образования (каких-либо этнографических различий между регионами пока выявить не удается), которые со временем оформились в отдельные племенные группы.

Этнографической особенностью хорватского ареала Верхнего Поднестровья в древнерусское время стали подплитовые могилы. Это захоронения по обряду ингумации, в грунтовых ямах, обозначенных на поверхности крупными каменными плитами . Прикарпатские хорваты составили костяк населения Галицкой земли.

Повесть временных лет сообщает, что «...тиверьци седяху бо по Днестру, приседяху къ Дунаеви. Бе множьство ихъ; седяху бо по Днестру оли до моря, и суть грады их и до сего дне» . Этноним тиверцы , скорее всего, восходит к античному названию Днестра – Тирас. Если это так, то тиверцы буквально значит "днестровцы" – обитатели Поднестровья. Гидроним же Тирас образован из иранского turas – "быстрый". Начиная с Геродота он неоднократно встречается в сочинениях античных авторов и в начале средневековья вытесняется названием Днестр (Danaster – у Иордана), которое имеет также иранское происхождение.

Согласно археологическим материалам, тиверцы – одна из группировок антов, жившая в бассейне Днестра (кроме верхнего его течения). Довольно хорошо изучены и поселения и грунтовые могильники второй половины I тыс. н. э. этого региона. Однако каких-либо специфических особенностей культуры тиверцев этого времени выявить не удается.

Начиная с конца IX в. в степные районы ареала тиверцев проникают тюркские кочевники. В результате в южной части Поднестровья в X в. славяне-тиверцы оставляют свои поселения. В этой связи можно согласиться с гипотезой, развиваемой еще Л. Нидерле, о переселении какой-то части тиверцев под натиском печенегов, а затем и половцев в Украинское Закарпатье и Семиградскую Русь .

До середины X в. уличи заселяли поднепровские земли южнее Полянского ареала. В древнейшем летописном своде, фрагменты которого сохранились в новгородской летописи, говорится: «И беша седяще уличи по Днепру вънизъ, а по семъ преидоша межю Бъгъ и Дънестръ, и седоша тамо» . На основе анализа летописных данных Б. А. Рыбаков показал, что миграция уличей с Днепра в Побужье и на Днестр вполне реальна, и локализовал уличский город Пересечен в Южном Поднепровье . Согласно Константину Багрянородному, уличи соседили с печенежскими племенами. Лингвисты считают, что название этого племени образовано от славянской лексемы угол (угол > угличи ; в русских летописях содержится несколько различных написаний этого этнонима, в том числе есть угличи ). Форма уличи появилась, по всей вероятности, под влиянием тюркских языков . Между Днепром и Орелью, где уличи проживали во второй половине I тыс. н. э., есть историческая местность Угол. От этого топонима, очевидно, и образовался этноним угличи > уличи .

Ранние уличи – это антская локальная группа, заселявшая, как уже сказано, днепровско-орельский и днепровско-тясминский регионы пеньковской, затем сахновской культуры. В X в. эти земли были заняты тюркоязычными кочевниками. Уличи вынуждены были переместиться в лесостепные области бассейна Южного Буга, где как раз в это время возникает большое число укрепленных поселений.

Примечания

Хавлюк П. И. Раннеславянские поселения в бассейне Южного Буга // Раннесредневековые восточнославянские древности. Л., 1974. С. 181-215.
Горюнов Е. А. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья. Л., 1981. С. 66-79.
Березовець Д. Т. Могильники уличiв у долинi р. Тясмину // Слов"яно-руськi старожитностi. Киiв, 1969. С. 67-68.
Рафалович И. А. Исследование раннеславянских поселений в Молдавии // Археологические исследования в Молдавии 1970-1971 гг. Кишинев, 1973. С. 134-144; Рафалович И. А., Лапушнян В. Л. Работы Реутской археологической экспедиции // Археологические исследования в Молдавии 1972 г. Кишинев, 1974. С. 110-147; Их же. Могильник и раннеславянское городище у с. Селиште // Археологические исследования в Молдавии 1973 г. Кишинев, 1974. С. 104–140.
Брайчевский М. Ю. Работы на Пастырском городище в 1949 г. // КСИИМК. Вып. XXXVI. 1951. С. 155-164; Его же. Новые находки VII–VIII вв. н. э. на Пастырском городище // КСИАУ. Вып. 10. 1960. С. 106-108; Брайчевсъкий М. Ю. Пастирський скарб 1949 р. // Археологiя. Т. VII. Киiв, 1952. С. 163-173; Он же. Новi розкопки на Пастирському городищi // Археологiчнi пам"ятки УРСР. Т. V. Киiв, 1955. С. 67-76; Брайчевская А. Т. Кузница на Пастырском городище // КСИАУ. Вип. 9. 1960. С. 99-103.
Бiдзiля В.I. Залiзоплавильнi горни середини I тисячолiття н. е. на Пiвденному Бузi // Археологiя. Вип. 14. Киiв, 1963. С. 123-144.
Березовецъ Д. Т. Могильники уличiв... С. 58-70; Рафалович И. А. Исследование раннеславянских поселений... С. 141-143; Рафалович И. А., Лапушнян В. Л. Работы Реутской археологической экспедиции... С. 136-141; Их же. Могильник и раннеславянское городище... С. 104-140.
Рыбаков Б. А. Древние русы // СА. Т. XVII. 1953. С. 76-89.
Винокур I. С., Мегей В. П. Ювелiрна майстерня ранньосередньовiчних слов"ян // Археологiя. Киiв, 1992. № 3. С. 82-95; Винокур I. С. Перша ливарна форма для пальчатих фибул // Старожитностi Pyci-Украiни. Киiв, 1994. С. 23- 27. Его же. Слов"янськi ювелiри Поднiстров"я: За матерiалами дослiджень Бернашiвського комплексу середини 1 тис. н. е. Кам"янець-Подiльський, 1997. С. 53-56; Винокур И. С. Бернашевский ювелирный комплекс антско-склавин-ского порубежья // Общество, экономика, культура и искусство славян: Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. 4. М., 1998. С. 223-232.
Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995. С. 84-90.
Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Getica. M., 1960. С. 72.
Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. С. 156, 298, 384; Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1. М., 1991. С. 170-250.
Седов В. В. Славяне Среднего Поднепровья (по данным палеоантропологии) // Сов. этнография. 1974. № 1. С. 16-31.
Абаев В. И. О происхождении фонемы g (h) в славянском языке // Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964. С. 115-121.
Абаев В. И. Превербы и перфективность: Об одной скифо-славянской изоглоссе // Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964. С. 90-99.
Топоров В. Н. Об одной ирано-славянской параллели из области синтаксиса // Краткие сообщения Института славяноведения. Вып. 28. М., 1960. С. 3- 11; Его же. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. М., 1989. С. 23-60.
Седов В. В. Диалектно-племенная дифференциация славян в начале средневековья по данным археологии // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. X Международный съезд славистов: Доклады советской делегации. М., 1988. С. 173-175.
Абаев В. И. Скифо-европейские изоглоссы: На стыке Востока и Запада. М., 1965. С. 115-117.
Абаев В. И. Скифо-европейские изоглоссы... С. 110-111; Его же. Дохристианская религия алан // XXV Международный конгресс востоковедов: Доклады делегации СССР. М., 1960. С. 5-7.
Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. О древних славянских этнонимах: основные проблемы и перспективы // Славянские древности: Этногенез, материальная культура Древней Руси. Киев, 1980; Хабургаев Г. А. Этнонимия «Повести временных лет» в связи с задачами реконструкции восточнославянского глоттогенеза. М., 1979. С. 98. Согласно О. Н. Трубачеву, сербы – индоарийский этноним, вошедший в праславянскую среду где-то в Южном Побужье (Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Вып. 8. М., 1981. С. 181).
Филин Ф. П. Образование языка восточных славян. М., 1962. С.60.
Трубачев О. Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства: Индоарийцы в Северном Причерноморье // Вопр. языкознания. 1977. № 6. С. 25. О неславянском происхождении этнонима анты и о периодической вражде антов с прочими славянами см.: Schreiner P. Studia Byzantino-Bulgarica. Wien, 1986. S. 357; Крамар И. Антската трупа на славяните и светлината на датирането, локализирането и етимологията на названието «анти» // Исторически преглед. София, 1988. 6. С. 19-33). Однако это обстоятельство никак не может быть использовано для отрицания славянской принадлежности антов. Информация Прокопия и Маврикия, а главным образом, археологические материалы достоверно свидетельствуют о принадлежности антов к раннесредневековому славянству.
Иордан. О происхождении и деяниях гетов... С. 115.
Свод древнейших письменных известий... Т. 1. С. 183.
Там же. С. 197.
Дуйчев И. Нападения и заселване на славяните на Балканския полуостров // Военноисторически сборник. Т. 26. Вып. 1. София, 1977. С. 73.
Свод древнейших письменных известий... Т. 1. С. 187.
Литаврин Г. Г. О походе аваров 602 г. против антов // Славяне и их соседи. М., 1989. С. 22-27.

Как формировалась древнерусская народность? Развитие феодальных отношений происходит в процессе преобразования племенных союзов в княжества, то есть отдельные государственные объединения. С этого процесса начинается история древнерусского государства и формирование древнерусской народности - процессы взаимосвязанные.

Что предшествовало основанию Киевской Руси? Какие факторы способствовали формированию древнерусской народности?

Основание государства

В девятом веке славянское общество достигло того уровня, когда требовалось создание правового поля, регулирующего конфликты. Междоусобицы возникали вследствие неравенства. Государство - это и есть правовое поле, способное решить многие конфликтные ситуации. Без него такое историческое явление, как древнерусская народность, существовать не могло. Кроме того, объединение племен было необходимо, потому как государство всегда сильнее, нежели не связанные друг с другом княжества.

О том, когда возникло государство, объединившее историки спорят и по сей день. В начале IX века ильменские словене и угро-финские племена затеяли такую вражду, что местные вожди решились на отчаянный шаг: пригласить к себе опытных правителей, желательно из Скандинавии.

Правители-варяги

Согласно летописи, мудрые вожди отправили послание Рюрику и его братьям, в котором говорилось, что земля их богатая, плодоносная, но нет мира на ней, одни распри и междоусобицы. Авторы письма приглашали скандинавов княжить и наводить порядки. В этом предложении для местных правителей ничего постыдного не было. Знатных чужеземцев нередко приглашали с этой целью.

Основание Киевской Руси способствовало объединению почти всех восточнославянских племен, о которых шла речь в летописи. Белорусы, русские и украинцы - потомки жителей феодальных княжеств, объединенных в государство, ставшее одним из самых могучих в Средневековье.

Легенда

Этот город был столицей славянского племени полян. Предводительствовал им некогда, согласно легенде, Кий. Помогали ему управлять Щек и Хорив. Киев стоял на пересечении дорог, в очень удобном месте. Здесь обменивали и покупали зерно, оружие, скот, украшения, ткани. Со временем Кий, Хорив и Щек куда-то сгинули. Славяне платили дань хазарам. Проходившие мимо варяги заняли «беспризорный» город. Происхождение Киева покрыто тайнами. Но создание города - одна из предпосылок формирования древнерусской народности.

Однако версия о том, что основателем Киева является Щек, подвергается большим сомнениям. Скорее, это миф, часть народного эпоса.

Почему именно Киев?

Этот город возник в центре территории, населенной восточными славянами. Расположение Киева, как уже было сказано, весьма удобное. Широкие степи, плодородные земли и густые леса. В города были все условия для скотоводства, земледелия, охоты, а главное - для обороны вражеского нашествия.

Какие исторические источники говорят о зарождении Киевской Руси? О возникновении восточнославянского государства, а стало быть - и древнерусской народности, сообщает «Повесть временных лет». После Рюрика, пришедшего к власти по приглашению местных вождей, Новгородом стал править Олег. Игорь управлять не мог в силу юного возраста.

Олегу удалось сосредоточить власть над Киевом и Новгородом.

Исторические понятия

Древнерусская народность - этническая общность, в которую объединились с образованием раннефеодального государства. Следует несколько слов сказать о том, что скрывается под этим историческим термином.

Народность - историческое явление, характерное именно для раннефеодального периода. Это общность людей, которые не являются членами племени. Но они пока еще и не жители государства, обладающего прочными экономическими связями. Чем же народность отличается от нации? Современные историки на сегодняшний день не пришли к единому мнению. Относительно этого вопроса все еще ведутся дискуссии. Но с уверенностью можно сказать, что народность - это то, что объединяет людей, имеющих общую территорию, культуру, обычаи и традиции.

Периодизация

Тема статьи - древнерусская народность. А потому стоит привести периодизацию развития Киевской Руси:

Возникновение.
Расцвет.
Феодальная раздробленность.

Первый период относится к девятому-десятому векам. И именно тогда восточнославянские племена начали преобразовываться в единую общность. Безусловно, различия между ними исчезали постепенно. В результате активного общения и сближения из множества диалектов сформировался древнерусский язык. Создавалась самобытная материальная и духовная культура.

Сближение племен

Восточнославянские племена проживали на территории, которая была подчинена единой власти. Если не считать постоянные междоусобицы, которые происходили и на последнем этапе развития Киевской Руси. Но привели к зарождению общих традиций и обычаев.

Древнерусская народность - определение, которое подразумевает не только общность экономической жизни, языка, культуры и территории. Это понятие означает общность, состоящую из основных, но непримиримых классов - феодалов и крестьян.

Формирование древнерусской народности представляло собой процесс длительный. Особенности в культуре и языке людей, населяющих разные области государства, сохранились. Различия не стерлись, несмотря на сближение. Позднее это послужило основой для формирования русской, украинской и белорусской народностей.

Понятие «древнерусская народность» не утрачивает своей актуальности, потому как эта общность является единым корнем братских народов. Жители России, Украины и Белоруссии пронесли через столетия понимание близости культуры, языка. Историческое значение древнерусской народности велико, независимо от современной политической и экономической ситуации. Для того чтобы удостовериться в этом, стоит рассмотреть составляющие этой общности, а именно: язык, обычаи, культура.

История древнерусского языка

Представители восточнославянских племен понимали друг друга еще до основания Киевской Руси.

Древнерусский язык - речь жителей, населявших территорию этого феодального государства с шестого по четырнадцатый век. Огромную роль в развитии культуры играет возникновение письменности. Если, говоря о времени зарождения древнерусского языка, историки называют седьмое столетие, то появление первых литературных памятников можно отнести к десятому веку. С создания Кирилловского алфавита начинается развитие письменности. Появляются так называемые летописи, которые являются также важными историческими документами.

Древнерусский этнос начал свое развитие в седьмом веке, но к четырнадцатому, в силу жесткой феодальной раздробленности, стали наблюдаться изменения в речи жителей, населяющих запад, юг, восток Киевской Руси. Именно тогда появились диалекты, позднее сформировавшиеся в отдельные языки: русский, украинский, белорусский.

Культура

Отражение жизненного опыта народа - устное творчество. В праздничных обрядах жителей России, Украины и Белоруссии и сегодня присутствует немало схожих черт. Как появилось устное поэтическое творчество?

По улицам древнерусского государства бродили уличные музыканты, бродячие актеры и певцы. Все они имели общее название - скоморохи. Мотивы народного творчества легли в основу многих литературных и музыкальных произведений, созданных много позже.

Особенное развитие в получил былинный эпос. Народные певцы идеализировали единство Киевской Руси. Персонажи былин (например, богатырь Микула Селянович) изображен в эпических произведениях богатым, сильным и независимым. Несмотря на то, что герой этот был крестьянином.

Народное творчество повлияло на легенды и сказания, которые сложились в церковной и светской среде. И это влияние заметно в культуре более поздних периодов. Еще одним источник для создания литературных произведений для авторов Киевской Руси стали воинские повести.

Развитие хозяйства

С образование древнерусской народности представители восточнославянских племен начали совершенствовать орудия труда. Хозяйство, однако, оставалось натуральным. В главной отрасли - земледелии - использовались широко рала, заступы, мотыги, косы, колесные плуги.

Существенные успехи с образованием древнерусского государства достигли ремесленники. Кузнецы научились закалять, обтачивать, полировать. Представители этого древнего ремесла изготавливали около ста пятидесяти видов изделий из железа. Особенно славились мечи древнерусских кузнецов. Гончарство, обработка дерева также активно развивались. Изделия древнерусских мастеров были известны и далеко за пределами государства.

Формирование народности способствовало развитию ремесел и земледелия, что впоследствии привело к росту развитию торговых отношений. Киевская Русь развивала экономическими отношениями с зарубежными странами. Через древнерусское государство проходил торговый путь «из варяг в греки».

Феодальные отношения

Образование древнерусской народности произошло в период утверждения феодализма. Что представляла собой эта система общественных отношений? Феодалы, о жестокости которых так много говорили советские историки, действительно, сосредоточили в своих руках власть и богатство. Они использовали труд городских ремесленников и зависимых крестьян. Феодализм способствовал образованию сложных вассальных отношений, известных из истории Средневековья. Олицетворял же государственную власть великий киевский князь.

Классовые распри

Крестьяне-смерды обрабатывали имения феодалов. Ремесленники платили дань. Тяжелее всего жилось холопам и челяди. Как и в прочих средневековых государствах, в Киевской Руси со временем обострилась феодальная эксплуатация настолько, что начались восстания. Первое состоялось в 994 году. История гибели Игоря, который вместе со своей дружиной решил однажды собрать дань во второй раз, известна всем. Гнев народный - в истории явление страшное, влекущее разжигание распрей, бесчинства, а иногда даже войны.

Борьба с чужеземцами

Нормандские скандинавские племена продолжали свои разбойничьи нападения даже тогда, когда восточнославянские племена уже представляли собой этническую общность. Кроме того, Киевская Русь вела беспрерывную борьбу против орд Жители древнерусского государства отважно отражали вражеские нашествия. Да и сами не ждали очередного нападения со стороны недруга, а, недолго думая, отправлялись в путь. Древнерусские войска нередко снаряжали походы во вражеские государства. Их славные подвиги отражены в летописях, былинах.

Язычество

Территориальное единство было существенно укреплено в годы правления Владимира Святославовича. Киевская Русь достигла значительного развития, вела довольно успешную борьбу против захватнических действий литовских и польских князей.

Язычество негативно влияло на формирование этнического единства. Назревала необходимость в новой религии, которой, безусловно, должна было стать христианство. Распространять его на территории Руси начал Аскольд. Но затем Киев захватил новгородский князь и разрушил не так давно возведенные христианские храмы.

Введение новой веры

Миссию внедрения нового вероисповедания взял на себя Владимир. Однако поклонников язычества на Руси было немало. Борьба с ними велась на протяжении многих лет. Еще до принятия христианства были предприняты и попытки обновления языческой религии. Владимир Святославович, например, в 980 году одобрил существование группы богов во главе с Перуном. Нужна была идея, единая для всего государства. А центр его должен был непременно находиться в Киеве.

Язычество, все же, изжило себя. А потому, Владимир, после длительных раздумий, избрал православие. В выборе он руководствовался, прежде всего, практическими интересами.

Нелегкий выбор

Согласно одной из версии, князь выслушал мнение нескольких священников, прежде чем сделать выбор. У каждого, как известно, своя правда. Мусульманский мир привлекал Владимира, но его пугало обрезание. К тому же, русский стол не может быть без свинины и вина. Вера евреев князю и вовсе не вселяла доверия. Греческая была красочна, зрелищна. А политические интересы окончательно предопределили выбор Владимира.

Вероисповедание, традиции, культура - все это объединяет население стран, на которых некогда проживали племена, объединенные в древнерусский этнический союз. И даже спустя столетия связь между такими народами, как русский, украинский и белорусский, неразрывна.

V. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

"Славянские племена, занявшие обширные территории Восточной Европы, переживают процесс консолидации и в 8-9 вв. образуют древнерусскую (или восточнославянскую) народность. Общие черты в современных русском, белорусском и украинском языках показывают, что все они выделились из одного общерусского языка. На древнерусском (восточнославянском) языке написаны такие памятники, как "Повесть временных лет", древнейший свод законов - "Русская Правда", поэтическое произведение "Слово о полку Игореве", многочисленные грамоты и др.

Начало сложение общерусского языка определяется лингвистами - как 8-9 вв.

Сознание единства Русской Земли сохранялось как в эпоху Киевской Руси, так и в период феодальной раздробленности. Понятие "Русская Земля" охватывало все восточнославянские области от Ладоги на севере до Черного моря на юге и от Буга на Западе до Волго-Окского междуречья включительно на востоке.

Вместе с тем имелось еще узкое понятие Русь, соответствующее среднему Поднепровью (Киевская, Черниговская и Северская земли), сохранившееся от эпохи 6-7 вв., когда в Среднем Поднепровье существовал племенной союз под главенством одного из славянских племен - русов. Население Русского племенного союза в 9-10 вв. послужило ядром для образования древнерусской народности, в которую вошли славянские племена Восточной Европы и часть ославяненных финских племен.

Каковы же предпосылки образования восточнославянской народности?

Широкое расселение славян на территории Восточной Европы приходится, в основном, на 6- 8 вв. Это был еще праславянский период, и расселявшиеся славяне были едины в языковом отношении. Миграция происходила не из одного региона, а из разных диалектных областей праславянского ареала. Следовательно, всякие предположения о "русской прародине" или о зачатках восточнославянской народности внутри праславянского мира ничем не оправданы. Древнерусская народность сформировалась на обширных пространствах и имела в своей основе славянское население, объединенное не на этнодиалектной, а на территориальной почве.

Ведущая роль в сложении этой народности, по-видимому, принадлежит древнерусскому государству. Ведь недаром начало формирования древнерусской народности по времени совпадает с процессом складывания русского государства. Совпадает и территория древнерусского государства с ареалом восточнославянской народности.

Русской землей или Русью, стали называть территорию древнерусского раннефеодального государства. Термином Русь пользуется ПВЛ и зарубежные страны Европы и Азии. О Руси упоминают византийские и западноевропейские источники.

Сложение древнерусской государственности и народности сопровождалось бурным развитием культуры и экономики. Строительство древнерусских городов, подъем ремесленного производства, развитие торговых связей благоприятствовали консолидации славянства Восточной Европы в единую народность.

В формировании древнерусского языка и народности существенная роль принадлежала распространению христианства и письменности. Очень скоро понятия "русский" и "христианин" начали отождествляться. Церковь играла многостороннюю роль в истории Руси.

В результате складывается единая материальная и духовная культура, что проявляется почти во всем- от женских украшений до архитектуры. (22, с.271-273)

"Когда в результате Калкской битвы и нашествия орд Батыя были потеряны не только единство Русской земли, но и независимость разрозненных русских княжеств, сознание единства всей Русской земли стало еще острее ощущаться в литературе. Бессознательным выражением русского единства стал единый на всей территории Русской земли русский язык, а сознательным - вся русская литература. "Слово о погибели Русской земли", "Житие Александра Невского", цикл рязанских повестей и особенно русские летописи напоминали о былом историческом единстве Русской земли и тем самым как бы призывали вновь обрести это единство и независимость." (9 а, стр.140)

Из книги Киевской Руси не было, или Что скрывают историки автора

Из книги Курс русской истории (Лекции I-XXXII) автора Ключевский Василий Осипович

Разрыв народности Но я теперь же укажу общее значение этого северо-восточного направления колонизации. Все её следствия, которые я изложу, сводятся к одному скрытому коренному факту изучаемого периода: этот факт состоит в том, что русская народность, завязавшаяся в

Из книги Киевской Руси не было, или Что скрывают историки автора Кунгуров Алексей Анатольевич

Из книги Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков автора Носовский Глеб Владимирович

5. Происхождение Ермака и происхождение Кортеса В предыдущей главе мы уже сообщили, что, по мнению романовских историков, сведения о прошлом Ермака чрезвычайно скудны. По преданию, дед Ермака был посадским человеком города Суздаля. Знаменитый внук его родился где-то в

Из книги «Ілюстрована Історія України» автора Грушевский Михаил Сергеевич

119. Ідеї народности Початки свідомійоіого демократизму. В XVIII в почало в західній Европі наростати так зване романтичне народництво: на місце того або переробляти в письменстві старі теми грецькі та римські або потрапляти під їх взірцї, письменники звертають ся до

Из книги Архив Андрея Ваджры автора Ваджра Андрей

Две русские народности «Где отпор против этого потопа, срывающего все преграды и катящегося, сбивая все на своем пути, несущегося неостановимо и затопляющего всё окрест? Где?! Быть может, в отдельности этого русского (малорусского) народа. Поляком он не будет, но

Из книги Киевской Руси не было. О чём молчат историки автора Кунгуров Алексей Анатольевич

«Отрекаюсь от русской народности…» Когда на свете появились украинцы? Не «предки украинцев», о чем с таким упоением рассуждают нынешние укро-историки, а именно украинцы? Вопрос довольно сложный. Потому как на первом этапе своего развития украинство было политическим

Из книги Древний Восток автора

Складывание народности и государства Люди заселяли Малую Азию с незапамятных времен, и к тому времени, как на Галисе появились с востока пришельцы-индоевропейцы, здесь уже обосновалось около десятка государств, созданных аборигенами хаттами (хатти) - народом,

Из книги Древний Восток автора Немировский Александр Аркадьевич

Племена и народности Соседствовавшие с Китаем племена проникали на его территорию и даже селились там, образуя небольшие уделы. Признание и узаконение института гегемонии княжеств диктовалось стремлением противостоять проникновению этих племен. Княжества-гегемоны

автора Гудавичюс Эдвардас

д. Образование литовской народности Ко времени создания государства литовский этнос прошел уже значительный путь развития от небольшого племени до целостного племенного комплекса. В отличие от большинства государств Центральной Европы, объединивших не один этнос,

Из книги История Литвы с древнейших времен до 1569 года автора Гудавичюс Эдвардас

а. Складывание русинской народности Великие князья Литовские принимали католичество и встраивали свое государство в политическую систему Европы, когда среди их подданных большую часть составляли православные и нелитовцы. В XV в. окончательно прервались

Из книги Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя автора Беляков Сергей Станиславович

Из книги У истоков древнерусской народности автора Третьяков Петр Николаевич

По следам несложившейся народности 1К исходу II в. н. э. в Северо-Западном Причерноморье сложилась новая историческая обстановка, сопровождаемая значительными передвижениями племен. Она сказалась на жизни и культуре населения обширных пространств, включавших в свои

Из книги Быт и нравы царской России автора Анишкин В. Г.

автора

Принцип народности в Сасанидской империи Парфянская империя представляла собой относительно свободную ассоциацию региональных правительств и полунезависимых городов. При этом центральная власть была слишком слаба, чтобы прекратить постоянные распри. Возможно, в этот

Из книги История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней автора Ходжсон Маршалл Гудвин Симмс

Ибн-Ханбаль и принцип народности у хадиситов Текстуалистская религиозность не достигла бы такого успеха без собственных героев: в частности, без великого передатчика хадисов и правоведа Ахмада ибн Ханбаля (780–855 гг.). Ибн-Хан-баль с молодости посвятил себя исламской

§ 31. В IX-X вв. у восточных славян возникли города-центры - Киев и Новгород. Борьба между этими крупнейшими в политическом, экономическом и культурном отношениях центрами привела в конце концов к образован и"ю единого Древнерусского государства во главе с Киевом и к возникновению древнерусской народности.

Языковая общность этой народности была унаследована от языковой общности восточнославянских племен (или племенных союзов). Наличие такой языковой общности в прошлые эпохи было одним из

факторов, содействовавших объединению бывших племен восточных славян в единую древнерусскую народность.

Образование древнерусской народности выразилось, между прочим, в том, что возросла устойчивость языковой единицы - диалекта определенной территории. В эпоху племенных образований такой устойчивости языковой единицы быть не могло, ибо племена постоянно передвигались, занимая обширные территории.

Закрепление отдельных групп населения на тех или иных

территориях отразилось в постепенном отмирании старых племенных названий и в появлении названий жителей определенных областей. Так, словене стали называться новгородцами, поляне- киянами (от Киева), вятичи- рязанцами и т. д.

Такое закрепление населения на определенной территории привело к образованию новых территориальных единиц - земель и княжеств,- объединенных под властью Киева. При этом границы новых образований не всегда совпадали со старыми племенными границами. Так, с одной стороны, если территория Новгородской земли в общем совпадала с прежней территорией словен, то с другой - на бывшей территории одного племени кривичей формируются Смоленское и Полоцкое княжества с близкими диалектами и Псковское - с отличным от них. На территории же одного Ростово-Суздальского княжества оказались потомки словен, кривичей и отчасти вятичей.

Все это не могло не вести к перераспределению диалектных особенностей, к образованию новых диалектных групп, а следовательно, к утрате прежнего диалектного членения языка и к созданию нового такого членения. Однако объединение всех княжеств под властью Киева, создание Киевского государства привело к тому, что нарушившаяся несколько в период существования отдельных племенных групп общность языковых переживаний восточных славян стала вновь возможной после IX в. (это, например, отразилось в одинаковой судьбе редуцированных в XII в. во всех восточнославянских диалектах), хотя, конечно, диалектные различия могли не только сохраняться, но и развиваться дальше.

В.Х-XI вв. в языке древнерусской народности постепенно накоплялись диалектные различия. На восточнославянском юге развилось изменение [г] в [у], в отличие от севера, северо-запада и северо-востока. На восточнославянском севере и северо-западе появилось цоканье, как видно, в результате влияния со стороны финских языков. На узкой западной территории, возможно, сохранялись древние сочетания [*tl], [*dl]. Все эти особенности затрагивали отдельные элементы фонетической системы диалектов, но глубоко не касались грамматического строя, в результате чего единство общенародного языка сохранялось.

§ 32. В укреплении единства древнерусского языка сыграла роль выработка так называемого киевского койне.

Киев возник на земле полян, и население его изначально было Полянским. О племенном диалекте полян, которые занимали в IX-X вв. очень небольшую территорию, а к XI в., вероятно, исчезли совсем, сведений не имеется. Однако сама история Киевской земли, как об этом свидетельствует археология, характеризовалась тем, что на эту территорию, еще до образования Киевского государства, шло население с севера. По лето
писным преданиям, Киевское государство и началось с захвата Киева северными князьями. Поэтому, как видно, население Киева с давних времен было этнически смешанным: в его составе были представители как северных, так и южных племен. Это смешение усиливалось и увеличивалось за счет пополнения населения Киева пришельцами из разных древнерусских областей. Можно думать поэтому, что разговорный язык Киева первоначально отличался большой пестротой. Однако постепенно возникает своеобразный сплав диалектных черт - койне, в котором одни черты были по происхождению южными, а другие - северными. Например, в этом койне были такие типично южнорусские слова, как волъ, брехати, лѣпый („красивый"), и такие севернорусские, как лошадь, вѣкша, истъба (>изба). В древнекиевском койне происходила нивелировка особенно резких диалектных черт, в результате чего оно смогло стать языком, удовлетворяющим потребности Киева в его связях со всей Русью, что, без сомнения, укрепляло единство русского народа.

Конечно, местные диалекты не могли в этот период подвергнуться нивелировке, ибо тогда не было еще тех исторических условий, которые возникают в эпоху образования национального языка и которые приводят к растворению диалектов в едином национальном языке. Именно поэтому диалектные особенности продолжали развиваться, и это наиболее ярко обнаруживалось на территориях, значительно отдаленных от Киева. Однако, несмотря на это, киевское койне сыграло определенную роль в укреплении языкового единства древнерусской народности.

§ 33. Вопрос о развитии древнерусского языка в Киевскую эпоху связан, кроме того, с вопросом о происхождении письменности и о начале развития русского литературного языка.

Вопрос о возникновении письменности на Руси в настоящее время до конца не решен.

Ранее предполагалось, что письменность на Руси возникла вместе с принятием христианства, т. е. в конце 988 г. До этого времени восточные славяне якобы не знали письма, не умели писать. После крещения на Руси появились рукописные книги, сначала на старославянском языке, писанные той азбукой, которую придумал Константин (Кирилл) Философ, и занесенные сюда из Византии и Болгарии. Затем стали создаваться и свои - древнерусские - книги, написанные по старославянским образцам, а позже русские люди начали пользоваться перенятой у южных славян азбукой и в деловой переписке.

Однако такая точка зрения противоречит многим научным и историческим фактам, которые были известны и раньше, но, по существу, не принимались во внимание.

Есть основания полагать, что восточные славяне и до крещения Руси знали письмо. Известно, что в „Житии Константина Философа" имеется указание на то, что Константин (Кирилл),
попав в 860 г. в Корсунь (Херсонес), „обрел евангелие, писанное русскими буквами". По поводу того, что это были за письмена, мнения ученых расходятся, и вопрос окончательно не решен. Однако это обстоятельство не отрицает существования письменности на Руси уже в IX в. О том же говорят и указания летописи о договорах русских с греками, относящихся к началу X в. (907 г.). Без всякого сомнения, эти договоры должны были быть как-то написаны, т. е. на Руси в то время должна была уже быть письменность. Наконец, такие факты, как Гнез- довская надпись X в., берестяные новгородские грамоты XI- XII вв., различные надписи XI в., представляют древнерусское бытовое письмо, появление которого не может быть поставлено в связь со старославянским языком.

Таким образом, все эти факты могут свидетельствовать о том, что письменность у восточных славян зародилась задолго до крещения Руси и древнерусское письмо было буквенным.

С возникновением, развитием и укреплением Киевского государства развивается и совершенствуется письменность, нужная для государственной переписки, для развивающейся торговли и культуры.

В этот период начинается и история русского литературного языка, проблемы которой составляют предмет особого изучения.

Вопрос о том, что представляли собой восточнославянские племена Повести временных лет, не рал поднимался в исторической литературе. В русской дореволюционной историографии было распространено представление, согласно которому славянское население на территории Восточной Европы появилось буквально накануне образования Киевского государства в результате миграции из прародины сравнительно небольшими группами .

Такое расселение на обширной территории нарушило их прежние родоплеменпые связи. На новых местах жительства между разрозненными славянскими группами образовались новые территориальные связи, которые из-за постоянной подвижности славян не были прочными и могли быть утрачены вновь. Следовательно, летописные племена восточных славян являлись исключительно территориальными объединениями. «Из местных названий XI в. летопись сделала „племена" восточного славянства»,-писал С. М. Середопип, одни из последовательных сторонников этой точки зрения (Середонин С. М., 1916, с. 152). Аналогичное.мнение развивали в своих исследованиях В. О. Ключевский, М. К. Любавский и другие (Ключевский В. О., 1956, с. 110-150; Любавский М. К., 1909).

Другая группа исследователей, в том числе большинство лингвистов и археологов, рассматривала летописные племена восточного славянства в качестве этнических групп (Соболевский А. И., 1884; Шахматов А. А., 1899, с. 324-384; 1916; Спицын А. А., 1899в, с. 301-340). В пользу этого мнения определенно говорят отдельные места Повести временных лет. Так, летописец сообщает о племенах, что «живяху кождо съ своимъ родомъ и на своихъ местехъ, вла- деюще кождо родомъ своимъ» (ПВЛ, I, с. 12), и далее: «Имяху бо обычаи свои, и законъ отецъ своих и преданья, кождо свой нравъ» (ПВЛ, I, с. 14). Такое же впечатление складывается и при чтении других мест летописи. Так, например, сообщается, что первыми поселенцами в Новгороде были словене, в Полоцке - кривичи, в Ростове - меря, в Белоозере - весь, в Муроме - мурома (ПВЛ, I, с. 18). Здесь очевидно, что кривичи и словене приравнены к таким бесспорно этническим образованиям, как весь, меря, мурома. Исходя из этого многие представители лингвистики (А. А. Шахматов, А. И. Соболевский, Е. Ф. Карский, Д. И. Ушаков, Н. И. Дурново) пытались найти соответствие между современным и ранне- средневековым диалектным членением восточного славянства, полагая, что истоки нынешнего деления восходят к племенной эпохе.

Имеется и третья точка зрения о сущности восточнославянских племен. Основатель русской исторической географии И. П. Барсов видел в летописных племенах политико-географические образования (Барсов II. П., 1885). Это мнение было анализировано Б. А. Рыбаковым (Рыбаков Б. А., 1947, с. 97; 1952, с. 40-62). Б. А. Рыбаков полагает, что названные в летописи поляне, древляне, радимичи и т. д. были союзами, объединившими несколько отдельных племен. В период кризиса родоплеменпого общества «родовые общины объединились вокруг погостов в „миры" (может быть, „верви"); совокупность нескольких „миров" представляла собой племя, а племена все чаще объединялись во временные или постоянные союзы... Культурная общность внутри устойчивых племенных союзов ощущалась иногда довольно долго после вхождения такого союза в состав Русского государства и прослеживается по курганным материалам XII-XIII вв. и по еще более поздним данным диалектологии» (Рыбаков Б. А., 1964, с. 23). По инициативе Б. А. Рыбакова предпринята попытка выделить по археологическим данным первичные племена, из которых составились крупные племенные союзы, названные летописью (Соловьева Г. Ф., 1956, с. 138- 170).

Рассмотренные выше материалы не позволяют решать поднятый вопрос однозначно, присоединившись к одной из трех точек зрения. Однако, бесспорно, прав Б. А. Рыбаков, что племена Повести временных лет до сложения территории древнерусского государства были и политическими образованиями, т. е. племенными союзами.

Представляется очевидным, что волыняне, древляне, дреговичи и поляне в процессе своего формирования прежде всего были территориальными новообразованиями (карта 38). В результате распада праславянского дулебского племенного союза в ходе расселения происходит территориальное обособление отдельных групп дулебов. Со временем у каждой локальной группы складывается свой яшзненный уклад, начинают формироваться некоторые этнографические особенности, что находит отражение в деталях погребальной обрядности. Так появляются волыняне, древляне, поляне и дреговичи, названные по географическим признакам. Сложению этих племенных групп, бесспорно, способствовало политическое объединение каждой из них. Летопись сообщает: «И по сих братьи [Кия, Щека и Хорива] держати почаша родъ ихъ княжепье в поляхъ, а в деревляхт. свое, а дреговичи свое...» (ПВЛ, I, с. 13). Очевидно, что славянское население каждой из территориальных групп, близкое по системе хозяйства и живущее в сходных условиях, постепенно объединялось для целого ряда совместных дел - устраивало общее вече, общие совещания воевод, создавало общую племенную дружину. Формировались племенные союзы древлян, полян, дреговичей и, очевидно, волынян, подготовившие будущие феодальные государства.

Не исключено, что формирование северян в какой- то степени обусловлено взаимодействием остатков местного населения с расселившимися в его ареале славянами. Название племени, очевидно, осталось от аборигенок. Трудно скапать, создали ли северяне собственную племенную организацию. Во всяком случае летописи ничего пе говорят о таковой.

Аналогичные условия имелись и при формировании кривичей. Славянское население, расселившееся первоначально в бассейнах р. Великая и оз. Псковское, пе выделялось какими-либо специфическими особенностями. Формирование кривичей и их этнографических особенностей началось в условиях стационарной жизни уже в летописном ареале. Обычай сооружать длинные курганы зародился уже на Псковщине, часть деталей погребального обряда кривичей была унаследована кривичами у местного населения, браслетообразные завязанные кольца распространяются исключительно в ареале днепро-двинских балтов и т. и.

По-видимому, формирование кривичей как отдельной этнографической единицы славянства началось в третьей четверти I тысячелетия н. э. па Псковщине. В их состав, помимо славян, вошло и местное финское население. Последующее расселение кривичей и Вптебско-Полоцком Подвинье и Смоленском Поднепровье, на территории днепро-двинских балтов, привело к их членению па кривичей псковских и кривичей смоленско-полоцких. В результате накануне образования древнерусского государства кривичи не образовывали единого племенного союза. Летопись сообщает об отдельных княжениях у полочан и у смоленских кривичей. Псковские кривичи, видимо, имели собственную племенную организацию. Судя по сообщению летописи о призвании князей, вероятно, новгородские словене, псковские кривичи и весь объединились в единый политический союз. Центрами его были словенский Новгород, кривичский Пзборск и весское Белоозеро.

Вероятно, что и формирование вятичей в значительной степени обусловлено субстратом. Группа славян под предводительством Вятка, пришедшая па верхнюю Оку, не выделялась собственными этнографическими особенностями. Они сформировались на месте и отчасти в результате воздействия местного населения. Ареал ранних вятичей в основных чертах совпадает с территорией мощипской культуры. Славянизированные потомки носителей этой культур],! вместе с пришлыми славянами и составили отдельную этнографическую группу вятичей.

Регион радимичей не соответствует какой-либо субстратной территории. По-видимому, радимичами назывались потомки той группы славян, которая расселилась на Соже. Вполне понятно, что эти славяне включили в себя и местное население вследствие метисации и ассимиляции. Радимичи, как и вятичи, имели свою племенную организацию. Таким образом, п те и другие были одновременно этнографическими общностями и племенными союзами.

Формирование этнографических особенностей словен новгородских началось только после расселения их предков в Приильменье. Об этом свидетельствуют не только археологические материалы, но и отсутствие собственного этнонима у этой группы славян. Здесь же, в Приильменье, словене создали политическую организацию - племенной союз.

Скудные материалы о хорватах, тиверцах и уличах не дают возможности выявить сущность этих племен. Хорваты восточнославянские, по-видимому, были частью большого праславяпского племени. К началу древнерусского государства все эти племена были, очевидно, племенными союзами.

В 1132 г. Киевская Русь распалась на полтора десятка княжеств. Это было подготовлено историческими условиями - ростом и усилением городских центров, развитием ремесел и торговой деятельности, укреплением политической силы горожан и местного боярства. Возникла необходимость создания крепкой власти па местах, которая бы учитывала все стороны внутренней жизни отдельных регионов древней Руси. Боярству XII в. нужна была местная власть, которая могла бы оперативно выполнять нормы феодальных отношений.

Территориальное дробление древнерусского государства в XII в. в значительной степени соответствует ареалам летописных племен. Б. А. Рыбаков отмечает, что «столицы многих крупнейших княжеств были в свое время центрами союзов племен: Киев у Полян, Смоленск у Кривичей, Полоцк у Полочан, Новгород Великий у Словен, Новгород Север- ский у Северян (Рыбаков Б. А., 1964, с. 148, 149). Как свидетельствуют археологические материалы, летописные племена в XI-XII вв. были еще устойчивыми этнографическими единицами. Родовая и племенная знать их в процессе зарождения феодальных отношений превратилась в бояр. Очевидно, что географические границы отдельных княжеств, которые образовались в XII в., были определены самой жизнью и прежней племенной структурой восточного славянства. В некоторых случаях племенные территории оказались весьма устойчивыми. Так, территория смоленских кривичей в течение XII-XIII вв. была ядром Смоленской земли, границы которой во многом совпадают с пределами коренного региона рассоления этой группы кривичей (Седов В. В., 1975в, С. 256, 257, 2).